(Из книги Героя Советского Союза, Заслуженного летчика-испытателя, почетного гражданина Дубны Владимира Николаевича Кондаурова).

Продолжение. Начало в № 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 43, 44, 45, 47, 48, 49, 50

«У меня же на втором сиденье лётчик сидит, - размышлял я, начиная разбег, - вот только как я буду объясняться с ним в воздухе, особенно если времени в обрез, ума не приложу».

На высоте 200 метров выполняю небольшой круг над аэропортом, выхожу на посадочный, снижаюсь и прохожу над самой крышей КДП, покачивая крыльями. Кто знает, может, придётся возвращаться обратно. Лечу вдоль ВПП. На резервном компасе снова устанавливаю взлётный курс и включаю секундомер. Автоматически запоминая вокруг ориентиры, ухожу в набор высоты. Не меняя курса, иду на запад, в точку начала разворота на Флориду, посматривая на часы. Штурман пока молчит. Я вижу, что он, в свою очередь, поглядывает то на свой компьютер, то за борт кабины. Значит, летим правильно. Он же лётчик, понимает: «Зачем беспокоить командира из-за сотни-другой метров отклонения от линии пути». Летим молча. По моим расчётам вот-вот пора начинать разворот на юг, туда, где нас ждёт циклон. Жду команды от штурмана. Тот почему-то не торопится. По моим расчётам время вышло, и я ввожу машину в разворот. Начиная с этого момента моему компасу уже веры нет.

- Тресси, какой курс по GPS? У меня 160 градусов.

Молчание. Смотрю вправо. Мой штурман, склонившись над дисплеем, то и дело жмёт какие-то кнопки.

- У тебя проблемы?

- Программа не хочет идти, - объяснил он с виноватым видом.

- Приехали! Александр, я разворачиваюсь на Джефферсон, пока не поздно.

Тот наклоняется ко мне и кричит:

- Может, подождём? Он должен справиться.

Прежде чем принять решение, оглядываюсь вокруг: слева внизу под кучёвкой просматривается зелёный лесной массив. Справа Миссури, изгибаясь, удаляется в сторону Миссисипи. Дальше на юге начинается сплошная облачность.

- Саша, если вон до той сплошной облачности GPS не будет готов, возвращаемся.

В очередной раз иду на уступки, вернее, на поводу у обстоятельств. Потекли томительные минуты ожидания. Я не знал, с какой ошибкой резервная система выдаёт мне курс, но был уверен, что наше отклонение от линии пути со временем всё увеличивается и увеличивается. С каждой минутой мы уходим от единственного знакомого мне в этой местности аэропорта, всё дальше и дальше в неизвестность. С каждым километром пройденного расстояния проблема возврата становится для меня всё острее. В который уж раз с нетерпением бросаю взгляд в сторону штурмана. Лучше бы не смотрел. Разложенные повсюду листы инструкции, вперемешку с бумагами, где находились расчётные данные для ввода в компьютер, а также сам Тресси, с озабоченным видом копошившийся в них, создавали впечатление, что горючее в баках закончится быстрее, чем выяснение причины нежелания GPS выдавать нужную нам сейчас как воздух информацию. Моё терпение заканчивается:

- Тресси, я не могу больше ждать! Мы можем не вернуться обратно!

- Сейчас, сейчас, одну минуту!

Когда земля под нами окончательно скрывается за слоистой облачностью и мне уже становится безразлично, в какую сторону лететь дальше, я вдруг слышу радостный возглас штурмана:

- GPS в полном порядке! Мы летим курсом 150 градусов. Доверните вправо на пятнадцать!

Наконец-то с души сваливается тяжкий груз ожидания и неуверенности.

- Тресси, давай мне дальность до места посадки. Ты не забыл, мы должны выходить на посадочный с западной стороны?

«Всё будет нормально, - успокаивал я себя, - здесь не Фербой, не Баффинова Земля, ни льдов тебе, ни гор».

Четвёртый час полёта. Мы на подлёте к аэропорту Форт-Майерс. Начинаем снижение и оказываемся среди внушительных, возвышающихся, словно вавилонские башни, шапок кучёво-дождевой облачности. Короткими манёврами, ныряя между ними, выполняю заход на посадку по командам Тресси.

- Саша, выставь частоту посадочного маяка. А вдруг повезёт?

- Сделано, командир.

Выхожу на посадочный. Как символ благополучного исхода полёта на навигационно-пилотажном приборе неожиданно закрываются бленкеры (бленкер - сигнал об отказе или включении системы).

«Боже мой! Посадочная система включилась!»

Задвигались планочки положения, показывая мне путь выхода в створ ВПП.

«Да нам тут и делать нечего! Посадим «ласточку» как положено, в начале полосы», - ликовал я.

Привычными движениями рулей загоняю их в центр кольца и продолжаю снижение. В облаках Ан мощно потряхивает, то и дело выбрасывая его из нужной глиссады.

- Ничто нас не может вышибить из седла, - декламирую сквозь зубы памятные с детства слова стихотворения, не позволяя планкам разбежаться в стороны, - такая уж поговорка у майора, пардон, у полковника, была.

Подхожу к высоте 200 метров. Против всякого ожидания - по-прежнему в облаках. «Ничего-о, это не в Фербое, можно идти хоть до выравнивания».

Едва успеваю закончить про себя такую самоутверждающую мысль, как слышу по СПУ голос Тресси:

- Нам запрещают снижаться и выполнять посадку с этим курсом.

Смысл сказанного американцем не сразу доходит до меня. И так-то с трудом понимаю, а тут ещё искажение и фон по радиосвязи.

- Саша, я не понял. Спроси у него, что от нас хотят? - кричу «соседу» в ухо и продолжаю идти вниз, надеясь на свою настырность.

- Он говорит, нам нужно уходить на второй круг и садиться с обратного направления!

- Пусть передаст РП: у нас нет на борту средств для посадки с другим курсом, - кричу уже в отчаянии.

Высота 150 метров, земля не просматривается.

- РП требует прекратить снижение и выполнять проход над полосой, - передаёт по цепочке Александр.

Не зная истинной причины, подчиняюсь и занимаю высоту 200 метров. И что теперь буду делать? Опять как в Фербое? Только вместо снегопада, наверное, будет ливень. Эх, самому бы объясниться с руководителем, если бы мог!

Рисую в голове образ своего полёта относительно ВПП и считаю секунды, за которые должен удалиться от неё на 2,5-3 километра в обратную сторону. Использовать для этого «штурмана» бесполезно: пока поймём друг друга, Флорида кончится. «Пора! Отворот влево… хватит, вывод. Теперь пройдём по прямой. Сколько? Ещё… ещё немного - и разворачиваемся вправо на посадочный курс».

- Тресси, какой у нас курс?

- 255!

- Поня-ятно, а у меня 270.

Жму штурвал от себя. На высоте 100 метров выскакиваем под нижний край.

- Саша, смотри вперёд. Полоса где-то впереди. Я ищу левей, а Тресси справа. Передай ему.

До боли в глазах всматриваюсь против солнца. Зелёная, слегка холмистая равнина с многочисленными блёстками водных пятен переходит на горизонте в светло-серую воздушную пелену из-за избытка влаги. Ищу тёмную длинную полоску бетона. «Да здесь она, где-то здесь, куда ей деться, - успокаиваю себя, - даже если не увидим до береговой черты, поверну обратно. Найдё-ём. Видимость километра два будет».

- Вижу! - возбуждённо кричит Тресси и жестом руки показывает, чтобы я довернул вправо.

Как ни всматриваюсь, ничего похожего на ВПП не вижу. Хорошо ему, глаза молодые. А тут пялишься, пялишься… И тут замечаю внизу красные огни подхода к ВПП. Наконец-то! А где же?.. Там, где кончались красные огни, ВПП, какой я её ожидал увидеть, не было. Вместо бетона тёмная масса воды. Лишь боковые граничные огни, вытянувшиеся в две параллельные цепочки, указывали на то, что между ними мне как раз и надо приземлиться.

- Тресси, передай РП, огни наблюдаем, садимся! Саша, закрылки в посадочное!

Воздушная болтанка не позволяет мне перебросить руку со штурвала на РУДы.

- Добавь оборотов! Поддержи скорость! - выкрикиваю команды, а сам направляю траекторию движения самолёта туда, где должна начинаться полоса.

Высота 50… 30 метров. Всё зримей надвигается водная стихия, бурные потоки которой, устремляясь поперёк ВПП, быстро исчезают где-то под землёй. Начинаю брать штурвал на себя.

- Оба РУДа на «малый газ»!

Некоторое время выдерживаю машину над водой, гася скорость, и приземляюсь, ощутив мягкий толчок колёсами. Самолёт мчится в воде, словно глиссер. От вращающихся у самой воды винтов сразу образуется стена водной пыли. Ничего не вижу. Куда-то несёмся, но куда? Нет обычного торможения скорости, как будто «Антон» и не собирается останавливаться. Возникает ощущение, что нахожусь в каком-то нереальном мире. Лишь высокий, в чём-то ненормальный, шум двигателей настойчиво бьёт по мозгам. Бьёт до тех пор, пока я, словно очнувшись наконец от внезапно окружившего нас тумана, не догадываюсь: «РУДы!!!» Машинально сдёргиваю их с упора и тут же чувствую энергичное торможение скорости из-за работы реверса тяги. Водяная пыль постепенно начинает спадать, появляется видимость, но спокойнее от этого не становится. Большая часть ВПП уже позади, а впереди - высокий забор ограждения аэродрома. Реальная перспектива въехать в него нависла над нами, как дамоклов меч. Жму на педали - никакого эффекта. Скорость уменьшается, но не так быстро, как хотелось бы. Продолжая жать на тормоза, прогнозирую то, что неизбежно произойдёт через несколько секунд. «Добегался, - подвожу с горькой иронией итог своему полёту на одних нервах, - даже тут не повезло». И в этот момент чувствую, как тормоза начинают понемногу схватывать, но… Пора-аньше бы! - и отклоняю правую педаль, чтобы сойти с бетона на грунт и тем самым избежать лобового удара. Едва успеваю подумать о том, что лучше в мокрую землю по уши, чем носом стукаться, как тормоза схватили полностью. Колёсная тележка едва успела завязнуть в грунте, как самолёт остановился. Я перевёл дух и, откинувшись на спинку сиденья, тупо уставился на возвышавшееся перед самым носом ограждение. Внутри тихо плескалось расслабляющее всё тело блаженство от ощущения статического покоя, отсутствия какого-либо движения. Но времени на это не было, надо было срочно освобождать ВПП.

«Вызывать тягач - значит застопорить посадку других бортов, и даром нам это не пройдёт. Разворачиваться самому опасно, могу консолью крыла в забор въехать. Тоже радости мало. Что же делать?».

- Саша, буду выполнять разворот на месте, а ты смотри за крылом. Если не проходит, вовремя кричи стоп!

Зажимаю педаль левого тормоза, одновременно увеличивая обороты правого двигателя так, чтобы вытащить колесо из раскисшего грунта рывком. Но в то же время пытаюсь сделать разворот как можно мягче, иначе смотрящий и крикнуть не успеет.

- Проскочили!- кричит тот, - Буквально в сантиметрах! Ну и расчё-ет!

Американец показывает палец вверх.

«Какой, к чёрту, расчёт?! От безысходности всё это», - мысленно отвечаю ему, торопливо сруливая в первую же РД.

Выключив на стоянке двигатели, я наконец-то мог действительно расслабиться. Обессилено опустив со штурвала руки, я вспомнил про посадку и посмотрел на «борттехника». Обычная выдержка на этот раз изменила ему. Лицо его было слегка бледным и взволнованным.

- Выходит, нам снова повезло, - произнёс он со слабой улыбкой.

- Александр, запомни, если человеку везёт, то везёт до конца. Ты мне лучше скажи, почему РУДы оставил на «малом газе»? Почему реверс не включил?

- Какие РУДы! Я вообще о них забыл, - отмахнулся тот.

Глава 13. ПОСЛЕДНЕЕ ИСПЫТАНИЕ

После прошедшего ливня холодный порывистый ветер разгонял, рвал в клочья низкую облачность. Проследив за заправкой топливом, я отправился на КДП с желанием отработать вместе с Тресси дальнейший план перелёта и расспросить его подробнее об особенностях полётов в аэропорту Пуэрто-Плата. Но там меня ждала неприятная новость.

- Тресси оставил свой загранпаспорт в Сан-Диего, - сообщил Александр, - сейчас звонит туда, пытается решить эту проблему.

Поскольку единственный советчик отсутствовал, я проложил на карте линию пути с таким расчётом, чтобы не углубляться далеко в открытый океан, а держаться по возможности ближе к разного рода «банановым» островам, на которых хоть и редко, но всё же можно было заметить присутствие аэропорта. Испытательные полёты в Крыму и на авианосце в бассейне Чёрного моря так и не изменили моей психологии, психологии сухопутного лётчика. При полёте над безграничными водными просторами я невольно испытывал неприятное чувство внутреннего отторжения от водной стихии. Никакой информации по островным аэропортам в Карибском бассейне у меня, конечно, не было, но в крайнем случае был шанс в простых метеоусловиях обнаружить какой-нибудь из них по взлётно-посадочным огням ВПП. От Флориды до восточной части острова Гаити, где располагался аэропорт Пуэрто-Плата, пролегло расстояние в 2000 километров.

В.Н. КОНДАУРОВ

Продолжение следует