В 2011 году мировая общественность отмечала 200-летие со дня рождения и 125-летие со времени кончины великого венгерского композитора, пианиста, дирижера и музыкального деятеля Ференца Листа (1811–1886).

В память о музыканте этот год был объявлен ЮНЕСКО Международным годом Листа. Его имя увековечили различные страны Европы. В 2011 году крупнейший из пяти международных аэропортов Венгрии, ранее известный как аэропорт Ферихедь, получил имя венгерского гения. В Райдинге, Будапеште, Веймаре и Байройте были открыты музеи, рассказывающие о жизни и творчестве композитора. Во многих городах Европы легендарному маэстро были установлены памятники. В юбилейном году монетным двором Германии отчеканена серебряная монета номиналом в «10 Euro» с профилем Листа и его автографом. Его именем назван астероид № 3910.
Творческая личность Ференца Листа всегда выделялась в среде музыкантов-романтиков XIX века. Не случайно Г. Гейне (1797–1856) отмечал: «У Листа большие способности к умозрению, и ещё сильнее, чем интересы избранного им искусства, его занимают исследования различных школ, работающих над разрешением великих вопросов, объемлющих небо и землю».
«Наполеон пианистов», «Паганини фортепиано» и «Мефистофель клавиш» – какими только эпитетами ни награждали Ференца Листа! Виртуоз, потрясший Европу своим демоническим темпераментом, вызывал своими выступлениями столь необузданную реакцию, что это стало своего рода прецедентом в истории музыки. Не стоит забывать, что великий маг клавиатуры приводил в экстаз публику, состоящую из чрезвычайно сдержанных и воспитанных людей. «Пройдя путь от вундеркинда до Мастера, Лист создал искусство пианизма как таковое», именно он дал первый в мире сольный концерт, весь вечер оставаясь за фортепиано. Между тем жизненные амплуа Листа как выдающегося артиста и «светского льва» отражают лишь некоторые из сторон его личности. По своей же сути музыкант – одна их самых противоречивых фигур эпохи романтизма.
Многогранность натуры Листа проявлялась в его философском миросозерцании: с одной стороны, он художник-служитель Всевышнего, с другой – сомневающийся скептик, проникнутый духом иронии и отрицания. Фауст и Мефистофель – две стороны мировосприятия великого художника. Итогом напряженных духовно-художественных поисков композитора становится принятие им духовного сана.
«Я принял духовный сан, – писал он князю фон Гогенцоллерн-Гехинген, – в убеждении, что этот поступок укрепит меня на правильном пути. Я сделал это по собственной воле, повинуясь чистым и абсолютно искренним побуждениям. Это решение отвечало моим еще юношеским желаниям... У меня сейчас достаточно времени, чтобы благополучно завершить многие затянувшиеся работы и решить свою собственную судьбу».
То обстоятельство, что Лист с юных лет и до конца жизни был склонен к религиозности, совпало с приливом мистицизма, охватившего Францию в начале XIX века. Так, с особым трепетом композитор относился к тому факту, что своим именем был обязан самой светлой и артистичной личности католического пантеона – св. Франциску Ассизскому (1182–1226). Исследователи биографии великого венгерского композитора отмечают: «Отдельные события творческой биографии Листа имеют столь очевидное сходство с некоторыми моментами жития св. Франциска, что создается впечатление, будто подобные ситуации спровоцированы специально для утверждения его репутации как «романтического апостола». Об этом, в частности, говорил Листу его друг и один из выдающихся идеологов романтизма аббат де Ламенне (1782–1854). Речь шла о творческой биографии Листа, имеющей аналогию с житием святого Франциска: во-первых, обращение обоих на путь служения случилось после тяжелой болезни, во-вторых, у обоих присутствует эпизод благословения – «для Листа это был символический поцелуй Бетховена на его венском концерте в апреле 1823 года, а для Франциска – благословение епископа Ассизи. Важно и то, что для обоих истинное служение Богу и людям неотделимо от истинного артистизма, соединившего качества проповедника с качествами актера и поэта и делающего их выступления доступными и привлекательными для самых разных слоев общества. Наконец, в биографии Франциска Ассизского неожиданно возникает ангел, играющий на скрипке, – двойник легендарного Паганини, ставшего для Листа идеалом виртуоза-поэта».
Лист был религиозен, но не в ортодоксально-церковном смысле. Его интерес к учению аббата Ламенне – основателю христианского социализма, говорит сам за себя. Листа привлекало учение аббата, которое было направленно против гнета и насилия. Согласно теории Ламенне, «выражением сущности Бога является весь мир, а не застывшие латинские цитаты, превратившиеся в заклинания… Существование Бога провозглашают не папские энциклики, пастырские послания или канонические предписания Ватикана…, но прежде всего человеческий труд, который единственно способен создать человека по подобию Божьему».
Противоречивая природа дарования Листа пробудила в нем неистребимый интерес к теме «мефистофельства». Самыми известными сочинениями Листа, в которых эта тема получила наиболее яркое преломление, являются «Фауст-симфония», финал которой связан с образом Мефистофеля, и цикл фортепианных пьес, включающих четыре «Мефисто-вальса». Известны слова одного из современных интерпретаторов Листа – итальянского пианиста М. Кампанеллы: «Зачастую «Мефисто-вальсы» представляют собой действенные чувственные поэмы, своего рода резюме сокровенных мыслей Листа о природе человека и характере его чувств».
Из всех сочинений Листа, связанных с образом Мефистофеля, самым известным является «Первый Мефисто-вальс». Написанный почти одновременно для оркестра и для фортепиано (по эпизоду из «Фауста» Ленау), он принадлежит к числу шедевров музыкальной литературы. В этом произведении саркастические элементы не только глубоко проникают в музыкальную ткань, им принадлежит организующая роль. Сравнивая музыку Листа с текстом Ленау (1802–1850), великий русский композитор А. Бородин (1833–1887) написал: «С точки зрения программной музыки «Первый Мефисто-вальс» – это верх совершенства. Музыка здесь изумительно картинна и передает не только общее настроение, но и все частности с неподражаемой реальностью».
Как у всякого гениального музыканта-романтика, у Листа отношения с религией являлись отражением его личных переживаний. Бесконечная череда любовных разочарований, потеря близких и раздражение от порядков, царящих в общественной жизни, – все служило поводом к размышлению о Создателе, а также о природе вселенского Добра и Зла. «Молодой и склонный к преувеличениям, я глубоко страдал от соприкосновения с внешним миром, без которого немыслима профессия музыканта и которое наносило мне раны тем более глубокие, что мое сердце было полно мистического чувства любви и религиозной веры».
Это замечание чрезвычайно важно для понимания глубинных процессов, происходящих в душе художника, тем более что его биография полна всевозможных перипетий. Здесь необходимо остановиться на некоторых фактах бурной жизни маэстро. Список его возлюбленных впечатляет: это бесконечная череда интеллектуалок и красавиц, среди которых выделяются итальянская принцесса
К. Бельджиозо, прусская баронесса О. фон Мейендорф, молодая польская графиня О. Янина, написавшая скандальную книгу о своем романе с Листом, а также рано умершая знаменитая парижская куртизанка М. Дюплесси.
Между тем первый и достаточно серьезный союз связал Листа с графиней Мари д’Агу (в девичества Флавиньи). Мари состояла в браке с графом, имела троих детей. Несмотря на материнство, она оставалась одной из самых изысканных дам Парижа: в свете ее называли прекрасной и недоступной Дианой. Однако с появлением Листа Мари позабыла о своих принципах. Она возвела композитора в ранг божества, оставила семью и съехалась с ним. Вместе прожили они 4 года. За это время у них родились трое детей: Даниэль, Бландина и Козима (на ней впоследствии женился Рихард Вагнер). Связь Мари и Ференца не была гармоничной. В конце концов Мари, утомленная неустроенной жизнью с великим артистом, бросила его. Этот союз повредил графине – она потеряла все, а потому после разрыва с музыкантом, стремясь обрести материальную свободу, начала заниматься литературной деятельностью (под псевдонимом Даниэль Стерн). Роман д’Агу «Нелида» представляет собой автобиографию, где Лист показан в самом неприглядном свете. Это произведение имело сенсационный успех, вызвав горячие споры у современников.
Другим, еще более причудливым романом в жизни композитора была его привязанность к княгине Каролин фон Сайн-Витгенштейн (урожденной Ивановской) – богатой, образованной и талантливой польской аристократке. Их любовь была взаимной, но композитор так и не смог жениться на Каролин: разрешение на развод с фон Сайн-Витгенштейном ей не дали ни русский император Николай I, ни папа Римский. Александр II, сменивший на престоле вышеназванного императора, удовлетворил просьбу Каролин о разводе, однако папа Римский, который сначала дал свое согласие на расторжение брака, под давлением мужа княгини внезапно изменил решение.
После отказа Римско-католической церкви благословить союз Листа с Каролиной композитор удалился от «мирской суеты» и вступил во францисканский орден терциариев. К этому решению музыканта также подтолкнула и внезапная кончина сына Даниэля и дочери Бландины.
С этого момента творческие интересы маэстро направились главным образом в область церковной музыки.
В столь решительном повороте Листа к религиозной музыке не было ничего удивительного: еще в молодые годы у Листа появился эскиз симфонии, тематической основой которой являлись христианские песнопения, а позже его мистические устремления воплотились в фортепианном цикле «Поэтические и религиозные гармонии».
В период, датируемый 1861–1869 годами, Лист пишет в основном духовные произведения, среди которых выделяются псалмы, реквием, а также оратории «Солнечный гимн св. Франциска Ассизского», «Святая Елизавета» и «Христос». По поводу вышеназванной оратории автор написал: «Только артист может…показать, что Христос – избавитель бедных, опора несчастных…, он зажигает благородным огнем сердца, он – апостол добра и агнец небесной чистоты…».
Следуя духовным потребностям, свойственным многим художникам-романтикам XIX века, Ф. Лист обратился к католицизму. Однако, приняв постриг, он открыл для себя Бога «не ортодоксального вероучения, а Бога мистицизма и пантеизма, Божество несказанно таинственное и всеобъемлющее, чья созидательная Сила царит внутри природы и внутри человеческого духа».

Материал подготовила Наталия Белага