(Из книги Героя Советского Союза, Заслуженного летчика-испытателя, почетного гражданина Дубны Владимира Николаевича Кондаурова).

Глава 2. Телефонный звонок

Поздний декабрьский вечер. За окном надоедливо шумит нескончаемый сырой, холодный крымский ветер. От горящей на журнальном столике свечи по углам комнаты затаился полумрак. Который уж вечер мы с женой, устроившись в креслах, молча всматриваемся в него, в полумрак нашей предстоящей жизни. Получаемый из Симферополя лимит электроэнергии местные власти экономили на военных гарнизонах. Из темных окон своих квартир мы с завистью и недоброжелательством поглядывали в сторону моря, где сверкал огнями посёлок Приморский. Рубильник находился в руках поселкового Совета. Среди лётчиков-истребителей ходила такая шутка: «после четвёртого разворота друзей нет». Это когда в баках плещутся последние литры топлива и все торопятся на посадку. Шутка с намёком. Там шутка, а здесь реальность. Можно было  подключить электролампочку на 12 В от стоящего у стены автомобильного аккумулятора, но это когда в гости зайдут товарищи поделиться новостями, как правило, невесёлыми.

Что делать? В моем сознании по-хозяйски расположилось угнетающее ощущение своей ненужности тому, которому старательно служил с юных лет, - Государству. А где оно теперь, которому служил? Мне ещё повезло - попал, как русский, в национальное меньшинство именно на Украине. Обидно конечно, но всё же свои, братья-славяне. А многим моим коллегам приходится сейчас испытывать на себе национальные чувства «дружбы» где-нибудь в Туркменистане или в Эстонии. И всё-таки, я оказался выброшенным за борт корабля, плывущего в бушующем море всеобщей перестройки понятий о собственности, о человеческих ценностях, морали и нравов. Корабля, взявшего курс на Запад, к берегам тех, которые никогда не испытывали к нему особых дружеских чувств.

* * *

В один из таких вечеров и раздался телефонный звонок, вихрем ворвавшийся в мои грустные размышления. Незнакомец, которым, судя по голосу, был молодой мужчина, просил о встрече, заверяя, что имеет ко мне серьёзное деловое предложение. Через пару часов в квартиру вошли двое. Высокий стройный брюнет с худощавым лицом южанина и гладко зачёсанными назад волосами явно претендовал на роль интеллигентного бизнесмена. Рядом с ним стоял широкоплечий атлет с чисто русским лицом, светлыми глазами и вежливой, слегка застенчивой улыбкой.

- Борис, - представился первый, - а это мой товарищ, Александр.

- Присаживайтесь, я слушаю вас.

Разговор повёл южанин, выполняя, видимо, роль ведущего в этой паре:

- Нам посоветовали обратиться к вам как к профессионалу в своей области.

- Вам требуется мой совет?

- Нет, требуется перегнать Ан-24т в Америку.

- Куда-а?! - ошеломлённо спросил я, не поверив тому, что услышал.

- Да-да, я покупаю в Крыму самолёт и хочу переправить его в США, - подтвердил тот с достоинством, довольный произведённым эффектом, - я русский, но последние четыре года провёл в Калифорнии. Вот мой вид на жительство в США, а это наш обычный паспорт, серпастый-молоткастый.

Внимательно просмотрев документы, я вопросительно глянул на второго, молчаливого собеседника.

- Саша живёт в Москве, у него коммерческая фирма, - ответил за товарища Борис.

- Ну, хорошо-о, - медленно начал я, всё ещё пребывая в состоянии некоторой растерянности, - но, по-моему, вы обратились не по адресу. Я никогда не летал на подобном типе самолёта, и тем более за границу. Перед вами в большей степени аэродромный лётчик, а не пилот транспортной авиации.

- Один наш знакомый с аэродрома Кировское сказал, что знает только одного человека, который может справиться с такой задачей, и дал ваш телефон. Дело в том, что перелёт будет происходить в нестандартных условиях.

- Что вы имеете в виду?

- Ан-24т - бывший самолёт военно-транспортной авиации, и его кабина рассчитана на штатный экипаж из пяти человек, но вы будете один.

- Оди-ин?! Вы в своём уме? - Появившееся было чувство заинтересованности уступало место раздражению от такого дурацкого разговора.

- Не-ет! Вы неправильно поняли, - рассмеялся Борис, - мы с Сашей полетим вместе с вами.

- Не уверен, что я должен радоваться этому, - резко оборвал я. - Вы что, сами из авиации? Что же вы умеете делать?

- В школьные годы в Алма-Ате я занимался в аэроклубе, - охотно ответил тот, - правда, теоретически. Полетать не удалось. Во время перелёта я могу вести переговоры с наземными диспетчерами на английском. Кроме того, у нас будет портативный наколенный навигационный компьютер GPS, с которым у меня имеется практический опыт работы во время перегона Ан-2 в Исландию.

- В Исландию?! На Ан-2?!

Положительно сегодня для меня был вечер неожиданностей.

- В таком случае, молодой человек, в полётах за пределы бывшего СССР у вас опыта гораздо больше, чем у меня, тем более на Ан-2. Кстати, я незнаком с этим, как его, «джи-пи-эс»? Какие у него возможности?

- В него можно запрограммировать любой маршрут, если есть полётные карты этой же фирмы. В полёте компьютер показывает отклонение от запрограммированной линии пути с точностью до нескольких метров. Для этого в поле зрения антенны должно находиться до трёх спутников одновременно.

- А если нет трёх?

- Продолжает работать в режиме «Память» до двух минут, но такое случается очень редко.

- Поня-атно, - беседа принимала осмысленный характер. - А напарник ваш всегда такой молчаливый?

- В кабине самолёта он полетит первый раз, но от природы Александр очень способный механик и мог бы выполнять обязанности авиамеханика.

- Неужели?! - в моем возгласе слышалась нескрываемая ирония. - И вы так думаете? - я в упор посмотрел на русоволосого крепыша.

- Можно, - скромно произнёс «молчун», - если, конечно, нужную литературу почитать.

- И сколько вам на это потребуется времени?

- Две-три недели.

Я смотрел на обоих, явно находясь в затруднительном положении. «Чёрт возьми, кто же они? Откуда такой апломб? Подумать только, этот пацан купил це-елый самолёт, в ча-астную собственность! Откуда у них такие деньги?»

Видя мою озадаченную физиономию, Борис попробовал уточнить:

- Наша помощь будет в определённых пределах, конечно. Но в основном мы полагаемся на вас.

- Хорошенькое дело, а почему бы вам всё-таки не взять в экипаж нормального борттехника и штурмана? Не к тёще же на блины собираетесь.

- По ряду причин мы заинтересованы в возможно меньшем количестве лиц, привлекаемых к данному проекту, - солидно объяснил хозяин самолёта.

- С таким подходом можно потерять все.

- В бизнесе тоже приходится рисковать.

«Частная жизнь», «бизнес» - эти слова сейчас, в моей квартире, звучали неестественно и создавали ощущение присутствия рядом тревожного дыхания новой жизни, о которой я пока не имел ни малейшего представления.

- Для меня рисковать - не привыкать. Было бы ради чего.

Мои слова собеседники восприняли совершенно по-своему.

- В случае вашего согласия, - доверительным тоном сообщил «ведущий» бизнесмен, - и успешного перегона моего самолёта в Америку вы получите на руки 50000 долларов. Я думаю, этой суммы будет достаточно, чтобы устроить свою жизнь гораздо лучше сегодняшней.

Вся беседа, включая озвученную сумму вознаграждения, носила столь необычный характер, что у меня голова пошла кругом. «Вот они, молодые предприниматели новой жизни,  - думал я, с некоторым удивлением и недоверием глядя на сидящих передо мной парней, - уверенно говорят об операциях на международном уровне».

- Кстати, - обратился я к ним, - приобретение самолёта, надеюсь, не связано с криминалом?

- Не переживайте, документы сейчас находятся в стадии оформления, и мы их обязательно вам покажем. Но, сами понимаете, цена покупки остаётся коммерческой тайной.

- Она меньше всего меня интересует. И на какое время намечается вылет?

- Будущей весной, думаем, в апреле.

- Конечный пункт маршрута в США?

- Штат Калифорния, город Сан-Диего. В местном аэропорту Паломар у меня фирма по ремонту самолётов частной авиации.

- Что же вы интересно собираетесь там делать с этим самолётом?

- Владимир Николаевич, мы сможем посвятить вас в наши планы в случае вашего согласия на совместный перелёт, когда познакомимся поближе.

- Предложение ваше, прямо скажем, неожиданное, нужно подумать. Позвоните на следующей неделе.

Молодые люди ушли, а я потерял не только покой, но и всякий интерес к повседневной жизни. «Неужели это тот случай, за который можно ухватиться? А что, если они мошенники или авантюристы и влипнешь с ними в какую-нибудь неприглядную историю? А с другой стороны, чем чёрт не шутит, вдруг и правда заработаю на жизнь? Конечно, такой перелёт - дело рискованное. Один прыжок через Атлантику чего стоит, но не ждать же тут у моря погоды».

Через несколько дней такой внутренней борьбы у меня обозначилось чёткое желание - лететь! Как-то вечером, решившись, завёл об этом разговор с женой. Она долго молча смотрела на меня, сначала с изумлением, затем с испугом.

- Ты это серьёзно? - спросила наконец тихо, по-женски почувствовав неизбежность предстоящего события.

- А ты хочешь, чтобы наша жизнь целиком зависела от того, выдадут мне сегодня эту вшивую пенсию или нет? Представь, что не выдадут, с голоду помирать?

- Я понимаю, но почему обязательно летать, опять испытывать судьбу? - с отчаянием воскликнула жена.

Я смотрел на её лицо и видел на нем следы перенесённых тревог и переживаний за многие годы совместной жизни, к которым собирался добавить новые. Видел, но решение лететь оказалось твёрже чувства сострадания.

- Не переживай, на самолёте два очень надёжных двигателя, - успокаивал я, - да ещё американская навигационная система. Только и дел, что взлететь да сесть. А потом, сама посуди, врачи и сейчас допускают меня к полётам без ограничений, не буду же я собственными руками «опускать шлагбаум».

- Ты же обещал мне летать только до пятидесяти! Я столько ждала, и вот, пожалуйста, не прошло и года…

- Я же не искал, сама судьба…

- Вам с сыном легко говорить - судьба, а мне за двоих переживать, никаких сил уже не осталось, - она не спорила, она жаловалась на свою участь. - Ну, тот молодой, понятно, а ты-то, беркут сивый, налетался ведь, грех жаловаться.

- Налетаться, моя родная, нельзя так же как надышаться, - улыбнулся я с облегчением, понимая, что основное позади.

В.Н. Кондауров

Продолжение следует