Валентина Егоровна Плешакова 10 ноября отпразднует день рождения – 89 лет. А 30 октября она и вместе с ней все другие дети репрессированных отметят День памяти жертв политических репрессий.

«Мне кажется, что Сталин был психически больным, иначе чем объяснить репрессии и расстрелы», – говорит Валентина Егоровна. Ее семью не обошла трагедия, и отца репрессировали, и дядей, и тетю, и соседей-односельчан. А жили они в Сибири, в деревне Стойба.

Отца – Егора Моисеева – объявили кулаком. Был он трудяга, хозяйство имел большое: три рабочих лошади, жеребца да еще клячу-водовоза, штук двадцать овец, пару поросят, много кур, гусей. В доме – мебель красного дерева, фарфоровая посуда. Под навесом стояли сельскохозяйственные машины. Словом, от таких тружеников советская власть в первую очередь освобождалась, а их добро себе забирала.

Вот что рассказывает об этом времени Валентина Егоровна: «Наступил 1929 год, притихли все в деревне, особенно зажиточные мужики. Стали душить налогами. Папа старался в срок рассчитаться с государством, но только отвезет на станцию Клюквенная одну продразверстку, как уже вторую приносят. И на его братьев тоже накладывали непосильные налоги. Стали подводить под раскулачивание. Нас еще не трогали, так как две его дочери, мои сестры, состояли в партии. А всех братьев папиных уже раскулачили, всё забрали, а их самих увезли. Дядю Андрея с семьей – в Игарку, это вниз по Енисею. Они писали: кругом лес, только в небо дыра. Летом заедали комары. Работали они на лесоповале от зари до зари. Дядя Тимофей был выслан за Читу, куда вскоре и нас отправили».

Когда отца арестовали, старшим дочерям приказали от него отречься.  «Я не знаю, по обоюдному согласию или нет, но они отреклись. Старшей сестре Анне это дорого обошлось: у нее заболело сердце, никакие курорты не помогали, и она умерла в 23 года… А Лена прожила 97 лет. И все это время она, бедняга, винила себя, что родителей променяла на комсомол. «Пускай бы меня вместе с ними сослали, – говорила она, – может, не случилась бы тогда с мамой трагедия. Мама с голоду пошла поискать чего-нибудь и упала в яму. Шахты закрывались, а ямы оставались…» Родня на Лену не в обиде. Как говорит Валентина Егоровна: «Нам бы она ничем не помогла, а свою жизнь поломала бы. А так она вышла замуж за своего заместителя в комсомольской организации. Они прожили долгую жизнь, вырастили шестерых хороших детей. После 1933 года, когда умерла мама, а через пять дней папа, мы остались сиротами. Лена взяла нас к себе в деревню. Ее исключили из колхоза: за связь с кулаками. На работу она ездила, но трудодни ей не писали…»

Сослали семью кулака к староверам в деревушку Ушканку, что была в 35 верстах от родной деревни. Отец был мастером на все руки, вскоре вместе с 11-летним сыном Ваней переделал под избу заброшенную баню. Мастерил кадочки всех размеров и отвозил односельчанам. Они ему взамен давали мед, масло, мясо. Словом, не пропал «кулак», и ему по-прежнему завидовали. «Место было красивое, – вспоминает Валентина Егоровна, –  вековые сосны, лиственницы, на которых, как светлячки, светилась выступающая смола. Жизнь, вроде бы, налаживалась. Немного погодя корову купили…»

И вот однажды приходят два милиционера и забирают отца. Всех мужчин этого поселка отвезли в тюрьму в Красноярск. Встретились они с отцом совсем скоро – на берегу Енисея, куда их – маму, брата Ваню и Валентину – привезли в теплушке. Стали жить в бараке, в «купе» на четверых: дети – на верхних нарах, родители – на нижних. «Нас, детей, раз в день кормили пшенной кашей, по ложечке масла вливали и два кусочка сахара давали. Мы кашу съедали, а сахар родителям относили. Они, конечно, его не ели. Мама его в мешочек складывала на черный день. Как будто знала, что еще чернее будет».

И снова была теплушка и барак, только в другом месте. И вот уже первоклассницей стала Валя, а писать нечем и не на чем. Потом снова теплушка и следующий барак, еще хуже предыдущего: клопы, вши, пахнет потом и детскими испражнениями. «В Черемхове (Иркутская область) папу устроили на шахту конюхом, а всю молодежь с 16 лет отправили на шахту. Кто подрывником, кто с отбойным молотком. И начался настоящий ад. Ни одной ночи не было, чтобы кто-нибудь не погиб из этих ребят. Одни подрывались, других в шахте заваливало, ведь никакой техники безопасности не было. Так что плач в бараке стоял круглосуточно». Голод донимал, люди умирали, как мухи. Чтобы выжить, отец мастерил из железа противни, носил их на базар и Валю с собой брал. Говорил, что благодаря ей у него их покупают. Как посмотрит она своими большими глазами на покупателей, так они и отказать не могут.

А потом родители отправили дочку в деревню к сестре Лене, у которой уже было двое малышей, но не было своего дома. Мыкалась вместе с ней по чужим углам. А когда в лес за сушняком ходила, в голос плакала и кричала: «Мама! Возьми меня к себе!» В ссылке было плохо, но были рядом мама, папа, братишка Ваня...

Коснулись репрессии всех ее родных. Дядя Петр Поликарпович Петров – сибирский писатель, автор романов «Золото», «Саяны шумят», «Борель» и других, редактор газеты «Соха и молот» – был арестован в 1937 году, отсидел 3 года в тюрьме. В 1940 году был осужден на 8 лет, отправлен в СВИТЛ. 23 октября 1941 года расстрелян…

Дядя по материнской линии Петр Иннокентьевич Саломатов – управляющий окружной конторы «Продснабсбыта» – арестован в 1937 году. Осужден на 10 лет…

Василий Иннокентьевич Саломатов – директор детской коммуны «Соха и молот» – был арестован в октябре 1936 года, в апреле 1937 года расстрелян…

Прасковья Иннокентьевна Саломатова-Эленгауз (ее мужем был немец), несмотря на то, что ей сам Буденный подарил в свое время браунинг, тоже была арестована в 1937 году…

Степан Андреевич Моисеев, как значилось в деле, сын кулака, в 1937 году был осужден на 10 лет…

Потом была война. Валентина строила самолеты на заводе в Иркутске. Там и замуж вышла за молодого специалиста Якова Ивановича Плешакова. За все ее страдания Бог наградил ее счастливым браком. Нет рядом мужа уже 18 лет. «Думали, вместе в другой мир уйдем, – вздыхает Валентина Егоровна,  – очень хороший человек был, всем я ему обязана». В Дубне его до сих пор добрым словом вспоминают. Он был начальником цеха №12 на ДМЗ, работал в завкоме.  Недавно совсем незнакомый человек, узнав, что Валентина Егоровна – жена Якова Ивановича Плешакова, сказал ей, что до сих пор благодарен Якову Ивановичу за то, что тот ему помог комнату получить…

Сегодня жизнь Валентины Егоровны согревают сын Владимир, внучки, правнуки и вся многочисленная родня. Чтобы поближе к ним была, хлопочут о переезде ее с левого на правый берег, квартиру подыскивают…

P.S. Валентина Егоровна Плешакова написала замечательные воспоминания о своей жизни. Толстая тетрадь в клеточку уже зачитана до дыр ее подругами и знакомыми. Хорошо бы было издать книгу. Взяться за это могли бы общественные организации: Ассоциация жертв политических репрессий, Совет ветеранов, отдел по связям с общественностью администрации. Ведь это наша общая история и наша общая трагедия.

Светлана Кутузова