Забудь бояться, сынок Печать
26.01.2023 08:15

Героям, спасавшим мир, посвящается

Продолжение. Начало в N2

Митяй смотрел на происходящее будто сверху, мысль работала чётко. Казалось, кто-то могущественный и великий с небес смотрел на него и неслышно командовал. А он, красноармеец Дмитрий Овчаренко, из человека, умеющего любить, мечтать, радоваться, превратился в машину, неспособную жалеть и отступать.

Топор и рука стали единым целым. Другой рукой он выхватил гранату из тех трёх, что были припрятаны в сене, на всякий случай. И всякий случай не задержался.

 

Ошалевшие от такого зрелища немцы застыли и не могли двигаться, думать, что-либо предпринимать. Магия ужаса, происходящая на глазах, сковала намертво всех и не давала включиться разуму. Во второй машине резко стих солдатский гогот. Спустя мгновение автомобиль, кузов которого был набит немецкими вояками, рванул туда, откуда приехал. Ни один сидевший в машине не вспомнил, что у каждого из них был автомат.

Митяй сделал один швырок гранаты в толпу окружавших его немцев, затем, не давая опомниться, тут же другой, за ним третий. Пока оседал дым, Овчаренко разглядел, как улепётывают очнувшиеся из оставшихся в живых. Взгляд выхватил немецкого офицера, бежавшего к огородам. Красноармеец рванул за ним. Немец с ужасом слышал за спиной дыхание и шаги страшного русского. Они были всё ближе. Офицер понимал: сумасшедший русский с топором настигает. Митяй, забыв о ноющей ране, нёсся так, будто вся его жизнь сейчас зависела от этой гонки. И ещё одна голова покатилась к ногам русского солдата. Глядя на очередное обезглавленное им тело, Митяй снова выполнил команду сверху – забрал у офицера планшет. Пусть наши посмотрят, может, чего важное найдут, подумалось ему.

Возвращаясь к повозке, он смотрел на всё по-прежнему отстранённо, не понимая, как это он, Дмитрий Овчаренко из села Овчарово, устроил эту жуткую кроворубку, и что он ещё жив, и что он ещё идёт по этой земле. Неприятно хлюпало в сапоге. Он вспомнил, почему хлюпало. Снова дёрнулись скулы. Митяй сел на повозку, снял сапог, вылил из него то, что ещё несколько минут назад было залито туда гоготавшим рыжим бугаём. Снял и второй сапог, закинул их подальше от телеги. Подошел к обезглавленному трупу офицера у повозки, снял с него ладные франтоватые сапоги, сияющие лаковыми голенищами, повертел их в руках, о чём-то задумался, словно принимал какое-то неприятное для себя решение. Наконец, вздохнув, сунул ноги в свой трофей: босым воевать несподручно.

Переобувшись, Митяй хладнокровно собрал все документы зарубленного офицера и огляделся. Вокруг было страшно. Рыжий бугай валялся недалеко, так и не успев застегнуть штаны. Из его зияющей чёрно-красной огромной дыры в груди острыми изломами торчали белеющие ребра.

- Хрен вам, сволочи, а не Митьку Овчаренко! Кто Митяя обидит, тот дня не протянет! Дульки! – произнёс парень.

Слово «дульки» выплыло неожиданно из детских мальчишеских игр, когда они, дразня друг друга, совали под нос фиги, называя их дульками.

Не торопясь, он обошел сотворённое им кровавое месиво, собирая у всех погибших оружие, документы, солдатские книжки, и кидал поверх брезента в повозку. Он не понимал, зачем, но что-то заставляло его делать именно это. Вспомнились утренние мечты «класть гадов рядами». Вот и наклал ряды, подумал Митяй. Затем он поднял с земли свою «мосинку». Отряхивая её от дорожной пыли, сказал винтовке, будто живому существу:

- Иди, Мося, на место. Повалялась и будет, - привычно вздёрнул её на плечо.

Мысли складывались чётко, тот небесный командир не оставлял его своими заботами. Парень не чувствовал себя прежним Митей, Митяем, а ощущал себя обездушенным, выпотрошенным существом, тяжело тащившим уставшее тело к телеге. Это был кто-то чужой, обретший его обличье. Заждавшийся Гнедок по-прежнему топтался на месте и косил в сторону хозяина влажным глазом, будто и не происходило тут ничего. Гнедок будто говорил хозяину:

- Ну, ты дело сделал, поехали уже.

Взгляд жеребца, его запах, тепло, идущее от конского тела, начали расшевеливать в нём человеческое, возвращая Митяя к прежней реальности, но ощущение кого-то чужого, сидящего внутри, не покидало.

Ротный накинулся на рядового Овчаренко:

- Чего так долго? Заждались уже! Тебя разве что за смертью посылать.

Но, приглядевшись, увидел на ездовом лакированные сапоги, окровавленные гимнастёрку и топор в руке, замолчал.

Митяй что-то попытался рассказать, но ничего толкового не получилось. Красноармейцы недоверчиво смотрели на него. Кто-то присвистнул:

- Ну, ты, браток, врать горазд!

Митяй такое недоверие воспринял безразлично и даже не пытался что-то доказывать. На телеге возвышалась гора трофейного немецкого оружия. Приступили к разгрузке и пришли в полный ступор, когда среди ящиков наткнулись на закатившуюся голову немца. Послали за политруком. Тот, изучив добычу Овчаренко, в изумлении уставился на него, а потом скомандовал ротному:

- Возьми троих и со мной. Съездим, посмотрим это побоище. А героя этого, - он кивнул в сторону Митяя, - в санбат.

Поле боя привело их в полное изумление. Ездовой не врал. Насчитали немецких потерь двадцать один солдат и два офицера.

Вернувшись в роту, политрук только и мог при встрече с Митяем произнести:

- Спасибо за службу, красноармеец Овчаренко! Ну ты, брат, силён! Что тут скажешь? Достоин награды. Просьбы есть?

Митяй вытянулся и ответил по уставу:

- Служу трудовому народу! Просьба есть, товарищ капитан. Верните меня в пулемётный взвод.

- На кой тебе пулемёт, когда ты и топором обходишься. На телеге ездючи, двадцать три немца один покрошил.

Потом, помолчав секунду, добавил:

- Считай, что ты во взводе.

В ноябре 1941 года командир 389-го стрелкового полка зачитывал перед строем Указ Президиума Верховного Совета СССР:

- «… за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленное при этом мужество и героизм красноармейцу Овчаренко Дмитрию Романовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

И пошёл Митяй по страшным долгим дорогам войны, освещая путь светом звезды героя. Военные труды превратили его в умелого воина, в красивого, сильного и бесстрашного человека, мечтавшего о счастливой жизни в селе Овчарово на Луганщине, где ждала его мать и счастливая мирная жизнь. Но самой большой мечтой солдата были безмятежные как в детстве сны, в которых бы не падали под ноги головы и не шевелилось кровавое месиво умирающих тел.

В 1945 году махина войны, грохоча, прикатила в красивую землю под названием Венгрия. Войне красота безразлична. Красота земли, красота людей, красота людских устремлений. Ураганным огнём встречала война наших героев, стряхивавших с тела земли фашистских кровососов. Но кровососы стояли насмерть и стряхиваться не хотели, цепляясь за каждый метр земли, и уносили жизни уставших от войны людей. Победа уже дышала в лицо тем, кто воевал за неё и надеялся выжить. А как хотелось выжить! Мир был так близок к победе над вселенской гадиной!

До Будапешта оставалось 70 км. По Венгрии шли с тяжёлыми боями, уродуя Богом сотворённый мир. Под местечком Шерегейеш, название которого Митяй проговаривал с трудом, немцы ожесточённо огрызались. Герой зарядил пулемётную ленту и прильнул к своему верному сотоварищу и по традиции скомандовал себе:

- Забудь бояться, Митяй! - и пулемёт послушно застрекотал, поливая вражескую высоту. Рядом разорвался снаряд.

- Точно кладут, гады, - тихо проговорил Митяй, медленно сползая в окоп, раненный прилетевшим осколком.

В госпитале ему виделось доброе синеглазое лицо матери, русая коса Марийки и родное Овчарово.

28 января 1945 года Герой Советского Союза Дмитрий Овчаренко скончался от тяжелейших ран и слился с землёй, опоённой его кровью. Сегодня на этой земле стоит возрождённый замок и парк в английском стиле начала XIX века. Из окон замка вырывается в этот мир красивая музыка и плывёт над красивой землёй.

Марина КРИВОНОСОВА

Фото из открытых источников