От Благовещения к Пасхе Печать
30.03.2017 09:40

В этом году праздник Благовещения Пресвятой Богородицы непосредственно предваряет дни Страстной седмицы. 

Таким образом, за воспоминанием о событиях, положивших начало всему Новому Завету, когда Дева Мария получила благовестие о рождении Ею Сына Божия, пришедшего на землю, чтобы примирить весь мир, всё человечество с Богом и Отцом, мы сразу окажемся лицом к лицу с теми великими и страшными днями, в которые Её Сын завершил Свое дело на земле, отверженный и распятый теми, кого, словно потерянную овцу, пришёл Он искать в этот мир. Завершил, чтобы вывести всех, кто пожелает этого, из глубины ада в Своём Воскресении. Так начало Благой Вести встречается со своим центром и завершением, исполнение следует сразу за предвозвещением.

В эти дни Святая Церковь созывает всех своих чад в храмы и предлагает нам ещё раз представить эти главные события в истории человечества пред своим духовным взором, ещё раз пережить сердцем и рассветную радость Благовещения, и тьму «девятого часа», в который Сын Божий и Сын Девы преклонил Свою голову среди крестных страданий, и встретить зарю нового, бесконечного дня, наполненного тем незаходимым светом, который воссиял из живоносного гроба Жизнодавца Христа.

В центре события, которое Святая Церковь называет  Благовещением, находится диалог, которого ожидали и на которое надеялись его участники многие тысячи лет. В этом диалоге Бог, премудрый Художник и заботливый Создатель вселенной, сообщает, поверяет человеку Свой самый сокровенный, самый удивительный замысел, открывает тот «предвечный совет», который прежде сотворения мира стал общим решением, общим замыслом Святой Троицы о судьбе мира и человека. В этом диалоге человечество в лице самой прекрасной и самой чистой из своих дочерей отвечает Богу согласием веры и согласием смирения.

Тысячи и тысячи тёмных лет, полных греха, страдания и смерти, ждало человечество, пока среди людей не появится Та единственная Дева, которая всем своим чистым и смиренным сердцем сможет откликнуться на Божий призыв, сможет сказать Богу «Да». Но все эти тысячи и тысячи лет, полных сострадания, любви и надежды, ждал и Бог. Он ждал искреннего согласия, смиренной и твёрдой решимости человека не только называться Своим рабом, но и взять на себя все то неизвестное, недоступное ни человеческому разуму, ни человеческому воображению служение, на которое Бог, непостижимый в Своей премудрой любви, призовет Своего раба. И наконец Его ожидание завершилось. Бог усмотрел – увидел и предугадал – возможность такого долгожданного ответа в сердце Девы Марии, к которой Её далекий праотец, царь Давид, пророчески обратил такие слова: «Слыши, Дочь, и виждь, и приклони ухо Твое… и возжелает Царь красоты Твоей!» (Пс. 44, 10-11).

В событии Благовещения, через Своего особого вестника, назвавшего себя архангелом Гавриилом, Бог обращается к женщине, к Деве.

Так было уже однажды, в самом начале человеческой истории. Тогда именно в сердце женщины впервые родилось то горделивое желание «быть как Бог», которое толкнуло её, нарушив Божий запрет, попытаться получить одновременно и некое новое знание, и некое неизведанное ещё удовольствие, вкусив тот плод, о котором Сам Бог предупреждал человека, что плод этот принесёт ему лишь смерть. «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел.» (Быт. 4:6). Так первое решение женщины, разделенное и поддержанное её мужем, стало причиной того беспросветного состояния разлучения с Богом, обезбоженности человечества, которое и отравляет теперь его существование, и обрывает смертью жизнь каждого человека, каждого сына Адама и Евы.

Тогда, ещё в раю, Бог обращался к женщине, спрашивая её: «Что ты это сделала?» (Быт. 3:13), ожидая от неё раскаяния, движения сердца навстречу Своей любви. Но тогда женщина в своем ответе не идёт навстречу Богу в раскаяниии, а бежит от Бога, отгораживается от Него обвинением, делая главным не то, именно свое собственное решение ума, увлечение сердца, в котором ещё можно было раскаяться, которое можно было изменить, а останавливаясь лишь на обстоятельствах этого решения. Она отвечает Богу: «Змей обольстил меня, и я ела» (Быт. 3:13). И в этом ответе, в котором нет ни тени открытости Богу, ни тени своей собственной решимости попытаться всё исправить или хотя бы просить прощения, звучит тот самый тон взаимоотношений человека и Бога, который теперь станет столь обычным для каждого из нас, когда Бог спрашивает у человека: «Что ты это сделал?» В ответ Бог слышит от нас прежде всего перечисление множества самых разных причин наших враждебных Ему поступков, которым мы пытаемся загородить, спрятать ту единственную настоящую причину любого греха – гордое и самолюбивое намерение жить самим по себе, следуя только своим желаниям и стремлениям, а не ища в жизни того, чего Бог, любящий нас, так хочет видеть в нас – послушания Ему, вызванного искренней любовью к Нему.

И вот теперь Бог снова обращается к женщине. Но Он не спрашивает Её, что Она делает, ибо, как в своей вере знает это Святая Церковь, всё, что делала Пречистая Дева, Она делала для Бога, вся Её жизнь была целиком посвящена Ему. Бог обращается к Ней, чтобы получить Её согласие – согласие взять на себя небывалое и неслыханное дело: оставаясь Девой, стать и Матерью, не зная мужа, носить во чреве, Божией рабе быть осененной Духом Святым, и будучи дочерью человеческой, родить Сына Божия. И Бог слышит от Неё Её сколь смиренный, столь и решительный ответ: “Вот, я раба Господня. Да будет мне по слову Твоему” (Лк. 1:38). Так человек впервые за всю историю отвечает Богу своим полным согласием, и это согласие Пречистой Девы делает возможным всё то, что Бог-Троица решил сделать, чтобы спасти Своё падшее, непослушное и в своем упорстве бессильное и беспомощное творение, Свой собственный образ, разрушенный изнутри и продолжающий разрушать всё мироздание, но вечно и неизменно любимый Своим Творцом. Бог Сам становится человеком, Сын Божий становится Сыном Человеческим, Единородный Сын Небесного Отца становится одним из нас, чтобы каждого из нас, навсегда соединив с Собою, усыновить Своему Отцу, снова дать человеку полноту и бессмертие жизни, которая возможна только если человек будет с Богом неразлучно всем своим существом, как неразлучно пребывает с человеком вся любовь Его Творца.

Благовещение снова и снова приковывает внимание к этим двум диалогам Бога и женщины, вопросом к первой и обращением к Единственной. Ева и Мария. Гордость и смирение. Ответ «нет» первой из них, получившей имя Ева и «ставшей матерью всех живущих»(Быт. 3:20) жизнью тленной и смертной, и ответ «да» Марии, Девы, ставшей Матерью Жизнодавца Христа, пришедшего,  “чтобы мы имели жизнь и имели с избытком” (Ин. 10:10).  Поразительно смирение, с каким Дева откликнулась на обращенное к Ней Божие слово, и поразительно оно не только тем, что Мария согласилась принять как Свою судьбу нечто совершенно неслыханное и немыслимое. Будем иметь в виду, что Сама Пречистая прекрасно помнила предложение, на которое с такой готовностью откликнулась Её праматерь Ева. Ведь прежде чем прозвучали перед Марией слова Архангела: «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим» (Лк. 1:35), в самом начале истории человечества уже звучали – перед Евой – слова о том, что человек может быть настолько близко к Самому Богу. В ответ на изложение указанных Богом последствий вкушения запретного плода, Ева слышит: «Нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3:4-5). Будете, как боги… Вот они, те самые слова, что стали смертоносной приманкой для Евы, которые увлекли её  возможностью жить жизнью, свободной от Бога, жить так, как живет Сам Бог – свободно принимая все свои решения, не спрашивая больше ни о чём Того, Кто Один знает всё, не оглядываясь на Него и к Нему не обращаясь, живя так, как будто источник самой жизни находится не в Боге, Причине всякой жизни, а в нас самих. Это ведь и значит, в конечном счёте, быть как Бог – иметь возможность жить своей собственной жизнью. Бог это может, поскольку Бог и есть Жизнь, а человек жив поскольку, поскольку жизни, то есть Богу, причастен. И отказавшись от Бога, человек в лице Евы отказался от самой жизни – и умер. Умер, как казалось, навсегда.

И вот теперь Мария слышит о том, что её сын будет наречен Сыном Божиим, что Дух Самого Бога станет действовать в Ней. Но теперь не человек в своей безумной гордости хочет подняться до Бога и сравняться с Ним в Его Божественной жизни, но Сам Бог в Своем непостижимом смирении снисходит к человеку, умаляет Себя до жизни человеческой, снисходит для того, чтобы снова одарить человека всей полнотой Своей, Божественной, настоящей жизни, от которой Ева добровольно отказалась когда-то. И только сердце, до последней глубины проникнутое подлинным смирением, смирением послушания и любви, только сердце Пречистой Девы было способно так довериться Богу, так поверить Ему, и поверить смиренно, чтобы согласиться Самой стать участницей этого Его великого и непостижимого дела.

Вот как об этом поёт Церковь на праздничном богослужении в день Благовещения: «От века сокрытая тайна открывается ныне: Сын Божий Сыном становится человеческим, чтобы, худшее приняв, преподать мне лучшее. Обманулся когда-то Адам и, пожелав стать Богом, не стал; человеком становится Бог, чтобы богом Адама соделать. Да радуется творение, да ликует природа, ибо Архангел Деве со страхом предстоит, и приветствие «Радуйся!» приносит Ей взамен печали. По сострадательной милости Своей вочеловечившийся, Боже наш, слава Тебе!»

И вот теперь мы, в грядущие сразу за праздником Благовещения Пресвятой Богородицы дни страданий Её Сына, лицом к лицу встретимся со всей потрясающей полнотой  Божией любви к нам. И провозглашая величие Божие, почтим и Его смирение. Почтим смирение Бога Отца, не пожалевшего Своего Единородного Сына для нашего спасения, почтим смирение Бога Сына, ставшего для нас человеком, Который до конца был послушен Отцу, почтим и смирение Бога Духа Святого, по просьбе Сына посланного Отцом в мир, чтобы наполнить его Божественной жизнью и завершить предвечный Божий совет, Его дивный замысел о Своём творении, в котором Бог раскрывает всю полноту Своих даров для всей твари. И почтим смирение Девы, через судьбу которой, словно меч, прошло и безмерное величие Матери Сына Божия, и вся безмерность страданий Матери Сына Человеческого, о Котором пророк Исаия вдохновенно свидетельствовал так: «Как многие изумлялись, смотря на Тебя, – столько был обезображен паче всякого человека лик Его, и вид Его – паче сынов человеческих! Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его» (Ис. 52:14; 53:3-9). А затем все мы станем свидетелями и той ликующей, светлой радости, которую когда-то предчувствовал пророк Давид: «Воскресни, Боже, суди землю, ибо Ты наследуешь удел во всех народах!» (Пс. 81:8).

Священник Олег Мартынов-Скавронский