Мои долгие путевые заметки Печать
01.10.2020 05:32

Весной и в начале лета этого года мы с сыном совершили автомобильную поездку в южные края по маршруту: Дубна – Москва – Миллерово – Волгодонск – Ростов – на –Дону – Батайск - Краснодарский край (Ново - Кубанск –Армавир – Коноково - Успенское) - Ставропольский край (Кочубеевское –Невинномысск - Пятигорск).

Маршрут выбран был не случайно. Каждый населённый пункт на нашем пути имеет своё место и своё значение.

 

В Дубне живу я с женой, в Москве – сын и его семья, в Волгодонске – младшая любимая сестра Анна; забираем её, далее едем с ней. В Батайске (пригород Ростова) – младший брат Михаил с семьёй, ранее жил и служил в Миллерово, военный лётчик-истребитель. Из Батайска на двух автомобилях все вместе направляемся в сторону Краснодарского края. В Ново-Кубанске жили наши родители, в Армавире – одноклассники, в Коноково я закончил 11 классов, в Кочубеевском – старшая любимая сестра Светлана с многочисленным семейством, в Пятигорске – двоюродная сестра Ольга. Получилось большое путешествие в пространстве (проехали более 4000 км) и времени (в этих краях я часто бываю более 50 лет).

Отрадное впечатление стали производить дороги – трассы М4 и М29: скоростные участки с качественным покрытием; заправиться, пообедать, переночевать можно очень легко, но есть и негативные стороны: много платных участков и бесконечных строительно-монтажных работ, создающих многокилометровые заторы. Города, через которые проезжали, особенно Волгодонск, Ростов - на -Дону, Батайск, Армавир, Пятигорск - разрастаются, хорошеют на глазах.

Поездки – это не только свежие дорожные впечатления, но и долгожданные встречи с сёстрами, братом, родственниками, одноклассниками, возможность побывать на могилах родителей и других близких людей, это долгие застольные задушевные беседы, волнительные воспоминания, которые важны и памятны каждому из нас. Об истории, которая случилась со мной давно в этих краях и которая связана с нашей поездкой, я и хочу рассказать.

Мой отец ещё почти 10 лет после окончания войны оставался в армии. По долгу службы, да и после демобилизации (в силу своего характера), он много поколесил по стране: Украина, Сибирь, Кузбасс, Таджикистан, Кубань - Краснодарский край, Смоленская область, обратно в Краснодарский край. За ним следовала и вся наша семья. Поэтому мне пришлось посещать различные школы. Со второго по седьмой классы я учился в средней школе большого казачьего села на Кубани - Коноково. Из иностранных языков преподавали в ней английский.

После седьмого класса переехали мы в Смоленскую область, а там в местной школе не было английского языка. Повезли меня родители в Смоленск, в областной отдел народного образования. Начальник облоно принял нас не очень приветливо, но когда посмотрел мой аттестат со всеми отличными отметками, растаял и дал направление в прекрасную школу-интернат под Смоленском, в Кардымово. При школе был интернат для не местных учеников и детский дом для детей без родителей. Над детским домом шефствовал Константин Симонов, часто бывал в нём. На одной из встреч с ним я впервые услышал как своим характерным голосом он читал знаменитое стихотворение о войне и этих местах: «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины, как шли бесконечные злые дожди…». Школа считалась одной из лучших в области. В ней я с большой пользой проучился один год, 8 класс.

Потом отца перевели в Глинку и в 9 классе я учился там, потом отца потянуло обратно в Краснодарский край, в Ново-Кубанск, мы - дети и жена, как металл за магнитом - последовали за ним. Я уже перешёл в 10 класс и даже неделю в начале сентября ходил в городскую школу, но там опять же давали уроки немецкого и французского языков, а не английского. А мне нравился мой английский и переучиваться на другой не хотелось, да и не было смысла. И предложил я родителям определить меня в Коноковскую школу, из которой два года назад уехал на Смоленщину, но она находилась в 40 километрах от дома. Родители подумали и согласились. Поехали мы с мамой в Конаково, в школу. Меня в ней ещё хорошо помнили, с удовольствием согласились принять и зачислили в бывший, повзрослевший за моё отсутствие класс. С жильём мама договорилась с добрейшей бабушкой Настей, которая за символическую плату пустила меня к себе на квартиру, а с соседкой, что у неё каждое утро я буду брать литр молока. Основное же питание предполагалось в школьном буфете. Бабушка Настя целыми днями пропадала у внуков, занимаясь их воспитанием, так что я проживал почти всё время один, без всякой опеки и предоставлен оставался полностью сам себе. На выходные и каникулы уезжал домой.

С одноклассниками у меня опять возобновились тёплые дружеские отношения. Когда в школе узнали, что в Глинке я был секретарём школьной комсомольской организации, то меня выдвинули на эту роль и здесь, в 10 классе. Началась кипучая общественная работа: семинары в райкоме комсомола, общешкольные собрания, подтягивание отстающих и нерадивых учеников, подшефная работа в совхозе, спортивные соревнования, наставление пионервожатых и многое, многое другое. Комсомол как губка впитывал в себя то, что было тогда в стране:

- догоним, догоним, перегоним -

- покажем кузькину мать -

- кукуруза, кукуруза, кукуруза -

- нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме –

- электрификация плюс химизация народного хозяйства-

- и т.д., и т.п.

Восьмиклассники, которых мы готовили и принимали в комсомол, должны были всё это знать и во всём успешно разбираться. Но главным занятием была, конечно, учёба. Я успешно без четвёрок закончил 10 класс и уехал домой на летние каникулы.

В 11 классе общественная нагрузка на меня уменьшилась, надо было больше времени уделять учёбе. Я налёг на учебную программу, время катилось быстро, пролетели зимние каникулы, началось второе полугодие.

В начале апреля, после весенних каникул, вдруг слышу в окно как кто-то окликает меня по имени с улицы. Выхожу во двор и вижу у калитки мою классную руководительницу – математика Евгению Григорьевну Москвичёву и учительницу русского языка и литературы Галину Григорьевну Омельченко. Я немного опешил: не совершил ли я чего-либо ошибочного в поведении или учёбе? Кажется, нет, не совершил.

- Как дела, Володя? – спросила Евгения Григорьевна.

- Нормально - ответил я.

-Володя, а что ты такой худющий?- или насмешливо, или серьёзно

подала голос Галина Григорьевна.

-Да всё нормально, я вот даже и тяжести поднимаю по методике Власова, тренируюсь - сказал я и показал на самодельную штангу.

- А ну покажи…

Я показал, подняв рывком одной рукой над собой довольно тяжёлый снаряд.

- Ладно, видим, хорошо, - серьёзным голосом уже продолжила Евгения Григорьевна - а мы к тебе по делу пришли. Сегодня был у нас в школе педсовет и на нём приняли решение тебя подкормить перед выпускными экзаменами, учителя все единогласно поддержали. Вот тебе оформленные накладные. На продовольственном складе торга найдёшь завхоза Ивана Николаевича (он в курсе) и получишь у него всё, что здесь указано. И не откладывай в долгий ящик. На следующее утро я был на складе, нашёл Ивана Николаевича.

- А, это ты и есть, – растягивая слова сказал он и позвонил кладовщице. Явилась приветливая тётя, посмотрела накладные и пригласила меня за собой.

Уже через час руки мне приятно оттягивали сумки, в которых находились полезнейшие продукты: сало, тушенка, сливочное масло, яйца, мёд, сахар, картошка, сухофрукты, яблоки, печенье…

На квартиру я вернулся в чрезвычайно приподнятом настроении. Продуктов этих хватило мне до середины мая, здорово они тогда меня выручили. А в конце мая – последний звонок, в июне выпускные экзамены и прощай, Коноково школьное, здравствуй, Москва студенческая.

С осени в Москве у меня началась совершенно другая интересная и самостоятельная жизнь. Появились и иные новые учителя – наставники. Давно нет уже светлых моих школьных учителей – Евгении Григорьевны Москвичёвой и Галины Григорьевны Омельченко, а вот то, что заложили они в меня, что сделали они для меня тогда, осталось на очень долгие годы.

…Последнее время проводятся бесконечные переустройства школы, учебных программ, подвергаются критике (и часто незаслуженной) школьные учителя. Совсем недавно в Госдуме заявили, что более 15 миллионов россиян рискуют в ближайшем будущем остаться без работы, их профессии окажутся невостребованными на рынке труда. Это продавцы, охранники, водители и другие малоквалифицированные работники. Но с удивлением среди тех, кто рискует потерять работу, я увидел и педагогов средней школы: спрос на них из года в год падает, оказывается, они тоже не особенно нужны.

Как же так? А кто же будет сеять разумное, доброе, вечное? Уж не «эффективные ли менеджеры» вместе с соловьёвыми, киселёвыми, скабеевыми? Всех они научат уму-разуму, укажут прямую дорогу и поведут к счастливой и совсем райской жизни? Сильно сомневаюсь, ничего подобного сделать у них не получится никогда.

А сделать это смогут прекрасные и бескорыстные русские учителя как Евгения Григорьевна и Галина Григорьевна, с которыми мне посчастливилось повстречаться в те далёкие уже школьные годы. Пока такие учителя будут заниматься воспитанием нас, наших детей и наших внуков ничего страшного у нас на Руси не случится, убеждён, что всё будет у нас хорошо.

Это одна из историй, которая вспомнилась мне в последнем путешествии; о ней я и попытался рассказать.

Владимир Бодунов, весна-лето 2019 года

Фото из открытых источников