Как рубашка в поле выросла
Видела Таня, как отец ее горстями разбрасывал по полю маленькие блестящие зёрна, и спрашивает:
– Что ты, тятя, делаешь?
– А вот сею ленок, дочка, вырастет рубашка тебе и Васютке.
Задумалась Таня: никогда она не видела, чтобы рубашки в поле росли. Недели через две покрылась полоска зеленой шелковистой травкой и подумала Таня: «Хорошо, если бы у меня была такая рубашечка». Раза два мать и сестры Тани приходили полоску полоть и всякий раз говорили девочке:
– Славная у тебя рубашечка будет!
Прошло ещё несколько недель: травка на полоске поднялась, и на ней показались голубые цветочки.
«У братца Васи такие глазки, – подумала Таня, – но рубашечек таких я ни на ком не видала».
Когда цветочки опали, то на месте их показались зеленые головки. Когда головки забурели и подсохли, мать и сестры Тани повыдергали весь лен с корнем, навязали снопиков и поставили их на поле просохнуть.
Когда лен просох, то стали у него головки отрезать, а потом потопили в речке безголовые пучки и еще камнем сверху завалили, чтобы не всплыл. Печально смотрела Таня, как ее рубашечку топят, а сестры тут ей опять сказали:
– Славная у тебя, Таня, рубашечка будет.
Недели через две вынули лен из речки, просушили и стали колотить, сначала доской на гумне, потом трепалом на дворе, так что от бедного льна летела кострика во все стороны. Вытрепавши, стали лен чесать железным гребнем, пока не сделался мягким и шелковистым.
– Славная у тебя рубашка будет, – опять сказали Тане сестры. Но Таня подумала:
«Где же тут рубашка? Это похоже на волоски Васи, а не на рубашку».
Настали длинные зимние вечера. Сёстры Тани надели лен на гребни и стали из него нитки прясть.
«Это нитки, – думает Таня, – а где же рубашечка?»
Прошли зима, весна и лето, настала осень. Отец установил в избе кросна, натянул на них основу и начал ткать. Забегал проворно челнок между нитками, и тут уж Таня сама увидала, что из ниток выходит холст.
Когда холст был готов, стали его на морозе морозить, по снегу расстилать, а весной расстилали его по траве, на солнышке, и взбрызгивали водой. Сделался холст из серого белым, как кипень.
Настала опять зима. Накроила из холста мать рубашек, принялись сестры рубашки шить и к рождеству надели на Таню и Васю новые белые, как снег, рубашечки.
Курица и утята
Захотелось хозяйке развести уток. Купила она утиных яиц, положила под курицу и ждет, когда у ней утятки выведутся. Сидит курица на яйцах, терпеливо сидит, сойдет ненадолго корма поклевать да опять на гнездо.
Высидела курица утят, рада, квохчет, по двору их водит, землю разрывает – корма им ищет.
Вышла как-то курица со своим выводком за ограду, добралась до пруда.
Увидали утята воду, все к ней побежали, один за другим вплавь пустились.
Курица, бедная, по берегу бегает, кричит, утят к себе зовет, – боится, что они утонут.
А утята рады воде, плавают, ныряют и вовсе не думают на берег выходить.
Еле-еле хозяйка курицу от воды отогнала.
Играющие собаки
Володя стоял у окна и смотрел на улицу, где грелась на солнышке большая собака, Полкан.
К Полкану подбежал маленький Мопс и стал на него кидаться и лаять; хватал его зубами за огромные лапы, за морду и, казалось, очень надоедал большой и угрюмой собаке.
– Погоди-ка, вот она тебе задаст! – сказал Володя. – Проучит она тебя.
Но Мопс не переставал играть, а Полкан смотрел на него очень благосклонно.
– Видишь ли, – сказал Володе отец, – Полкан добрее тебя. Когда с тобою начнут играть твои маленькие братья и сёстры, то непременно дело кончится тем, что ты их поколотишь. Полкан же знает, что большому и сильному стыдно обижать маленьких и слабых. |