СРОЧНО!

Домой Добавить в закладки Twitter RSS Карта сайта

Забавные истории из жизни ДМЗ Печать
19.09.2019 00:00

(Фраменты воспоминаний)

Жизнь каждого коллектива сложна и многогранна. Уж если в истории каждой большой семьи  много разных особенностей и случаев, то в таком многотысячном коллективе, как наш завод, тем более.

«Девкам юбки поднимал»

На предприятии создавалась и выпускалась сложнейшая авиационная техника. Все было расписано по срокам, графикам и диаграммам, и было много технических сложностей, случаев несвоевременной поставки материала, срывов сроков оснащения, несвоевременного поступления комплектующих изделий и другие причины нарушения графиков выпуска изделий. Все это создавало напряженную обстановку на предприятии, лихорадило как отдельные подразделения, так и завод в целом.

Поэтому очень часто, особенно в конце каждого месяца, диспетчеры цехов и диспетчеры завода с центрального пульта управления производством не только следили за ходом приготовления деталей и агрегатов, но буквально «выколачивали» их с операции на операцию, часто сами относили детали либо на термообработку, либо в цех покрытий и т.д., потому что главный диспетчер или начальник производства приказал домой не уходить до тех пор, пока детали не будут сделаны окончательно.

Очень часто и сопроводительная документация шла с деталями с пометкой «Срочно»! или «Очень срочно»!, «Аварийно!», что для всех означало: «Бросай работу на текущем по плану задании и переходи на обработку срочных, тем более аварийных деталей!», потому что завтра их обязательно спросят. А если не сделано, обязательно «влетит по первое число». И уж не дай Бог - брак! Тогда точно на ковер, браковка за твой счет и лишение премии или прогрессивки. Все это поддерживало производственную дисциплину и, конечно, держало в напряжении весь коллектив. Неисполнение распоряжения начальника любого ранга (начальник цеха, производства и тем более директор завода или заместитель) считалось чрезвычайным происшествием, за которым немедленно следовало соответствующее взыскание, в лучшем случае такое доходчивое внушение, которое, как правило, запоминалось надолго, каким бы «толстокожим» ни был провинившийся.

Время было сложное, особенно в начале 50-х годов, когда дисциплина и производство продолжали по инерции действовать почти в военном режиме, хотя война давно кончилась. В это время завод, кроме основной авиационной тематики, осваивал и изготовление гражданской продукции. Началось освоение детских колясок, алюминиевой посуды, кроватей с панцирной сеткой и др.

Увеличение номенклатуры осваиваемых изделий, реконструкция предприятия из-за нехватки производственных площадей, недостаток рабочего персонала, хотя завод работал в 2-3 смены, срочность выполнения заказов министерства и т.п. часто вызывали нервозную обстановку в управлении производством. Порой дело доходило до смешного из-за сочетания авиационной терминологии со специфичным названием деталей.

Помню, однажды главный диспетчер Ведихин Виктор Фролович по диспетчерскому пульту кричит: «Хапаев Борис Михайлович! На сборке нет бугелий, а бугель твой. Ты чем сейчас занимаешься? Хапаев: «Виктор Фролович, в цехе №11 выбиваю стрингеры». Ведихин: «К чёрту стрингеры - возьмись за бугшели. Сходи в первый цех, обязательно состыкуйся там с диспетчером Алимовой, и чтобы к вечеру всё было, как полагается. Понял?» Хапаев: «Понял, сейчас иду!»

Или как-то у начальника производства собралось совещание по поводу комплектации сборочного цеха деталями носовой части изделий. В частности, не хватало юбочных отсеков обтекателей, которые после сварки должны были пройти рентгеновский контроль сварных швов.

Собрались все заинтересованные руководители, не было только начальника рентгеновской лаборатории ЦЗЛ Н.А. Салова. Он явно опаздывал. Минут через 10 после назначенного времени Салов появился. На него сразу набросились «Ты почему опоздал? Видишь, все собрались, одного тебя нет. Нам что - делать нечего?»

«Извините, - отвечает Салов. - Я девчонкам помогал юбки поднимать!» Многие не сдержали смеха. «Серьёзно говорю, юбки своим девчонкам поднимал к аппарату!» – повторил несколько обескураженный Салов. В ответ хохот. И тут Салов догадался уточнить: «Юбки обтекателей к рентгеновскому аппарату, ведь они тяжёлые. Вот и помогал! И задержался». После продолжительного смеха совещание продожилось.

Господин план, или

До чего доводит

усталость

Оперативное управление производством - занятие не из простых. Надо постоянно держать в памяти огромное количество изделий, которые постоянно крутятся в производстве. А каждое изделие - это многие тысячи деталей, агрегатов, готовых изделий и прочее. Постоянно следить за графиками обеспечения материалами, изготовлением деталей, смотреть, все ли своевременно оснащено, нет ли где брака, как идет обработка новых технологических процессов, везде ли хватает квалифицированных рабочих и ИТР, как идет сборка агрегатов и окончательная сборка перед контрольными испытаниями, как идут испытания двигателей и контрольно-измерительной аппаратуры и функционирование окончательно собранного изделия и так далее, вплоть до консервации и упаковки в разного рода чехлы и своевременной отправки заказчику. Короче, это целый комплекс работ, в котором какое-то из звеньев обязательно тормозится по самым разнообразным причинам. То пришел какой-нибудь материал с опозданием или с дефектами, то в одном из цехов основного производства отстают от графика изготовления деталей, так как допущена ошибка в изготовлении оснастки (приспособления, шаблоны) или подвел инструмент, а то и просто доверили изготовление малоопытному рабочему, который никак не приспособится быстро, по технологии обрабатывать деталь.

А то, как это часто бывало, необходимо освоить совершенно новый технологический процесс, связанный с применением в конструкторской документации совершенно новых материалов, которые ранее не были задействованы в производстве и опыта с ними в авиационном деле почти нет, так как материал только что разработан научно-производственным институтом и выпускается в опытном порядке одним из заводов, а еще хуже, только в экспериментальных мастерских того же НИИ. Вот тут и начинается. Во-первых, как изготовить оснастку, чтобы уточнить все технологические особенности данного материала, чтобы из него получилась качественная деталь, которая полностью соответствует требованиям чертежа? Какие технологические уклоны, усадки, возможные поводки и много разных технологических тонкостей, которыми никак нельзя пренебречь, так как это обязательно приведет к браку.

Во-вторых, надо научить рабочих и ИТР, чтобы они не только знали физические особенности материала, могли обрабатывать его на созданной оснастке, но чтобы знали все его тонкости, чувствовали его вплоть до физиологического осязания. В противном случае все будут тыкаться, как слепые котята, и навалят горы брака. И только ценой громадных усилий всех заинтересованных работников, с привлечением работников НИИ, КБ, изучив хоть какой-то имеющийся опыт родственных предприятий, при организации освоения в 2-3 смены, наконец-то удавалось найти наиболее рациональные и надежные приемы, при которых начинали получаться относительно годные, а потом уже и нормальные детали, которые полностью соответствовали требованиям чертежа. А это происходит только тогда, когда не только ИТР, но и сами рабочие, непосредственно занимающиеся отработкой технологического процесса, поймут и вникнут в суть этого материала, когда материал перестанет быть чужаком.

И все это происходит на каждом этапе производства при освоении новых изделий. Всегда что-то где-то задерживается. А сроки выпуска изделий, заданных министерством, заложены в план завода, а план - это закон, нарушать который никто не волен. А если план нарушен, то неотвратимо будут применены санкции министерства не только морального, но больше материального характера к руководству предприятия и заводу в целом. А дальше на заводе тоже обязательно воздавалось «всем сестрам по серьгам!» Поэтому все молились господу-плану!

В министерских графиках хоть и отводилось определенное время для освоения новых технологических процессов и изделия в целом, но как они могли предусмотреть или предугадать все нюансы, особенности и разного рода неожиданные случаи, которые постоянно возникают в процессе непосредственной работы. Поэтому больше руководствовались требованиями и сроками заказчиков, желающих как можно скорее вооружить самой передовой техникой Министерство обороны страны.

В результате чего завод все послевоенные годы до самого начала пресловутой «перестройки» работал чрезвычайно напряженно, с полным портфелем заказов, и всегда задания министерства выполнялись полностью и, как правило, в намеченные сроки. За все послевоенные годы не было случая, когда завод не освоил бы и не выпустил в заданном количестве самые новые, самые современные, самые нужные Министерству обороны изделия. Случаев передачи изделия на изготовление другим предприятиям из-за того, что не справились, не было. Потому что в 50-х - 60-х годах руководству завода удалось создать высококвалифицированный, сплоченный, сильный во всех отношениях коллектив, своего рода большую семью, живущую едиными общими интересами, нацеленную на безусловное выполнение заданий. Подавляющее большинство работников трудились с полной отдачей сил и возможностей, не считаясь с личным временем. Иногда дело доходило до невероятных казусов.

Начальник производства Потапов Алексей Иванович, конечно, тоже уставал, но он в этой должности проработал 30 лет. Держать постоянно в памяти и видеть перед собой всю панораму производства, оперативно реагировать на каждый болевой момент в любом из цехов, организовывать решение всех возникающих вопросов, а нередко и решать самому - все это было непросто и выматывало до изнеможения. Но у него было одно удивительное свойство. Когда он сильно уставал, то умел неожиданно для себя, наверное, давать минутный отдых своей голове, даже если он в это время слушал доклад или даже разговаривал с кем-то из своих работников ПДО, начальником цеха. Он как бы отключался на 2-3 минуты, смотрел в одну точку каким-то отрешенным взглядом и отдыхал. Потом встрепенется, вздрогнет и обязательно переспросит: «О чем ты говорил?» Повтори, пожалуйста, снова, я отвлекся, извини». Однажды, находясь в своем кабинете, он думал о производственных проблемах, которых всегда было предостаточно. Зашел в кабинет главный диспетчер Л.Н. Ходберг, чтобы доложить о выполнении задания, которое дал ему А.И. Потапов, обошел длинный стол, за которым обычно сидели начальники цехов на совещаниях, сел на свое обычное место справа от начальника производства и начал докладывать. Алексей Иванович сначала участливо слушал, поддакивал в знак одобрения, потом только кивал головой в знак согласия, а потом отключился от разговора. Смотрит в одну точку - в никуда, и что у него в голове - не ясно. Затем встал за столом, потянулся, расправил затекшие мышцы и, ни слово не говоря, вышел из кабинета и, как обычно, запер дверь на ключ. Ходберг опешил. Когда дверь оказалась запертой, он вскочил с места и, пока обежал длинный стол и дошел до двери, Потапов уже вышел. Подергал ручку - заперто. Что делать? Схватил трубку диспетчерского пульта и кричит:

- Григорьева! Женя, Евгения Николаевна!

- Слушаю, Леонид Николаевич!

- Женя, верни Алексея Ивановича, он в производство пошел!

- Зачем?

- Он меня запер в своем кабинете!

- Как запер?

- Обыкновенно, запер на ключ и ушел.

Она бегом, давясь от смеха, побежала вслед за Потаповым. Нагнала его уже метрах в 70-ти, около одиннадцатого цеха, видимо, направился на сборку.

- Алексей Иванович, - кричит, - вернитесь, пожалуйста!

- Зачем?

- Вы заперли Ходберга в своем кабинете!

- Где? Какого Ходберга?

- Ну, нашего, Ходберга, Леонида Николаевича!

- Ты что, с ума сошла? Там нет никого.

- Есть, он у вас в кабинете заперт!

- Ну, пойдем!

Пришли. Открыл кабинет. Ходберг весь красный.

- Алексей Иванович, что с вами? Вы не заболели? Почему вы меня заперли и ушли?

- А ты как здесь оказался? Здесь же никого не было!

- Как же, как же? - тараторил Ходберг. - Я же пришел и вам докладывал, а вы встали и ушли, а я не успел.

- Ну, ладно, выходи!

Вот до чего доводит усталость.

Как твоя фамилия?

Как-то у директора (Ю.И. Шукст) проходило совещание. Это было в 1962 году. Слушали вопрос реконструкции и расширения цеха неметаллов. Докладчик - начальник цеха, развесил подготовленную планировку, графики реконструкции и дополнительного строительства, а также перечни необходимого дооснащения цеха для обеспечения выпуска стеклотекстолитовых деталей и обтеканий. После доклада долго отвечал на вопросы собравшихся - главного технолога К.Н. Классиди, его зама А.И. Пушкина, главного инженера К.К. Матвивс, присутствовал и старший военный представитель. Когда закончили обсуждение реконструкции и нового строительства, по которым долго докладывал главный технолог К.Н. Классиди, к нему было тоже много вопросов. Потом говорил А.И. Потапов, затем директор Ю.И. Шукст, много спорили и в конце концов закончили. Устали неимоверно, ведь совещание длилось около двух часов. Уставший Ю.И. Шукст говорил А.И. Пушкину: «Александр Иванович, вы еще раз рассмотрите графики оснащения. Соберитесь вот с ним (тычет пальцем в К.Н. Классиди). Как твоя фамилия?». Классиди растерялся. «Ну, как твоя фамилия?» Классиди только глазами хлопает: «Как моя фамилия?» Все так и грохнули. Смеялись не менее пяти минут. Потом Классиди опомнился: «Юрий Иванович, моя фамилия, по-моему, Классиди!» Опять смех.

Главный технолог К.Н. Классиди говорил коротко и лаконично, поэтому очень не любил делать больших докладов и страшно переживал, когда ему иногда приходилось это делать. И уж совсем не любил многословия, особенно по простым вопросам. Его это выводило из себя, хотя он человек очень спокойный, сдержанный, редко повышал голос даже когда кто-то нес голую отсебятину. А этой слабостью грешил заместитель начальника цеха №1 по подготовке производства М.И. Шарыкин, у которого любой вопрос начинался с истории. И говорил он, как правило, долго и путано. Однажды на одном из еженедельных совещаний у главного технолога по проверке графиков хода оснащения собралось, как всегда, много народа, и совещание шло своим чередом. Зазвонил телефон. Звонил М.И. Шарыкин. Классиди сказал, что у него идет совещание, но М.И. Шарыкин не слышал, продолжая говорить. Классиди, обращаясь к собравшимся: «На том конце М.И. Шарыкин». Кто-то из присутствующих: «Ну, теперь на полчаса». Классиди: «Ничего». Открывает ящик стола, кладет туда трубку и задвигает. «Теперь продолжайте», - обращается к тому, кто докладывал. - «Полчаса сэкономим». Прошло минут семь. Выдвигает ящик, берет трубку. «Вы знаете, все говорит!» И трубку обратно в стол. Еще минут 7-8 минут прошло. Снова вынимает трубку из стола. Послушал: «Наконец-то иссяк! Слава Богу! Поехали дальше!»

Записали чистый вес

В 50-e заместителем начальника производства на заводе был Коломенский Алексей Васильевич, который всю войну проработал директором Красноярского авиационного завода. Человек заслуженный, многократно награжденный высокими правительственными наградами, при этом добрый и отзывчивый, лишенный каких-либо амбиций человек, разговаривающий всегда на равных и с молодыми, и с пожилыми, и с рабочими, и с ИТР. Любил и ценил юмор и при этом обладал редким даром (это не всякому дано) - умел шутить над самим собой.

Работать он любил помногу и подолгу. Приходил, как все, к 8:00, а уходил к 12 ночи, а то и позднее, если где-то что-то не ладилось по каким-нибудь причинам. В силу мягкости характера ругался он редко и не зло. Всех все больше просил и многократно проверял до тех пор, пока деталь или агрегат не выйдут окончательно. И если уж возьмется за что-либо, то, как говорят в артиллерии, сопровождает «огнем и колесами» до конца.

Как-то задержался хвостовой агрегат на операции - проверка на отсутствие посторонних предметов в так называемой «комнате смеха», где был расположен стенд для прокручивания агрегатов и прослушивания: не осталось ли чего внутри в процессе клепки или сборки. Если обнаруживалось (а это случалось часто: то клепка, то винт, а то и поддержка), то расшивали отсек, вычищали, зашивали, снова прокручивали и, если тихо, то сдавали на взвешивание. Так вот хвост «шумел», и с ним работали.

Коломенский же предупредил работников цеха защитных покрытий, чтобы оставили пару маляров, чтобы покрасить этот хвост к утру. Мол, он сейчас вот-вот должен быть сдан из «комнаты смеха». А сами не уходите домой, пока маляры не загрунтуют.

Время 11 ночи, а агрегата все нет. Полночь - все по-старому. Пришли в эту комнату, а хвост все крутят, и в нем что-то шелестит. Бедный А.В. Коломенский ждал- ждал, да свернулся калачиком на весах и уснул. Шутки ради его решили взвесить, сонного, а потом разбудить и снова взвесить. Узнать, есть ли разница. Взвесили, записали вес (молодость на выдумки мастерица!). В это время чистый агрегат зашили. Надо взвешивать, а тут Коломенский спит. Разбудили. Протер глаза: «Ну что, все чисто? Готово? Вот молодцы! Давайте взвешивать».

- Алексей Васильевич, давайте мы вас сперва взвесим.

- А зачем?

- Да просто так, интересно.

Взвесили. Разумеется, вес совпадал. Ну, мы ему и рассказали, что его спящего уже взвесили.

- Хулиганы! Делать вам нечего. Над стариком смеетесь. А что, вес действительно совпал? Ну, ладно, я пойду домой.

А время было около 2-х часов ночи.

Помню, как-то Коломенский забегает в малярку, в руках алюминиевая деталь, чувствуется, что после доработки, длинная такая, и сходу кричит: «Ребята. Деталь очень срочная! Просто аварийная! Надо ее очень быстро покрыть. Чем можно быстро покрывать?» Ему отвечают: «Самое быстрое покрытие – матом». Он в ответ: «Давай матом». А потом сообразил: «Матом я ее уже не раз сам покрыл. А надо красить. И не просто покрасить, а самой быстро сохнущей эмалью. У вас есть, наверное, такая, когда на один конец пылишь, а другой уже высох. Вот такой давайте». Шутник был, царство ему небесное!

Злополучные балки!

В начале шестидесятых годов в механическом цехе №1 запороли сразу 5 силовых балок для Х-20. Были здорово прослаблены посадочные отверстия, ещё какие-то грубые дефекты. Словом, брак окончательный. А балки эти - командная номенклатура, с них начинается сборка, они база сборки. Большой скандал - план под явной угрозой срыва. А балки очень трудоёмкие, особенно по токарным работам, много размеров по второму классу точности. Любому токарю не доверишь! Что делать? Собрались руководители цеха №1 у начальника производства. Решили делать новые, Слава Богу, заготовки были в наличии. Кому доверить? Договорились поручить это срочное дело Котову Серафиму Ивановичу. В этот время он был занят другой менее срочной работой. Вызвали его к начальнику цеха, объяснили ситуацию, пообещали заплатить за срочность в полуторном размере и попросили перейти на высокоточный новый станок, на котором обрабатывались балки. А он в ответ: «Кто запорол балки - тот пусть и делает новые, а я свою работу ещё не закончил. Вот закончу - тогда и посмотрим!»

- Что ты? Тут счет идет не на часы, а уже на минуты, а ты откладываешь. Да вдруг тот снова запорет? Тогда что? У нас и заготовок-то в обрез.

Короче, уговорили. Подготовили всё во 2 смене, и с утра он начал.

С.И. Котов токарь был, что называется, от Бога. Работал, казалось со стороны, медленно, но чётко. И всё время напевал себе что-то под нос. Характером весёлый, общительный, любил шутки, розыгрыши. Но никто от него никогда не слышал матерного слова. Вместо мата он употреблял выражение «Едрит твою кочерыжку».

И звали его все не Серафим Иванович (как по паспорту), а просто Сашка Кот. Он охотно отзывался на эту кличку. Кстати, и в его внешности, особенно в лице, что-то и в самом деле было от кота, особенно с похмелья. Он не только был отличный токарь, но и любил, грешник, выпить, попеть, посмеяться, разыграть, но никакого хулиганства. За что его и уважали многие.

Пришёл он утром пораньше и начал точить. Периодически к нему подходили то старший мастер, то зам. начальника, спрашивали:

- Как дела? Не надо ли что-нибудь?

Обед ему принесли прямо к станку (так велел начальник производства) из буфета: котлету, несколько бутербродов и два стакана кофе. Он это быстренько проглотил, почти не отрываясь от станка, и к концу смены полностью сделал две балки. Его стали упрашивать остаться на вторую смену. Он в ответ, мол, устал, не могу. Пришёл начальник производства, тоже стал упрашивать. А он - не могу и точка. В это время по центральному проходу шёл директор Шукст Юрий Иванович. Увидев группу людей во главе с А.И. Потановым, завернул и спрашивает - в чём дело. Ему рассказали. Мол, сделал две балки за смену, а предыдущий токарь делал одну за день, и всё брак. А надо-то их 5.

Директор его спрашивает: Серафим Иванович, что тебе нужно, чтобы ты остальные три балки сделал завтра часам к трём?

Котов отвечает: «Надо немного. Стакан спирта и немного закусить.

Директор говорит: «Дайте, что просит, и пусть работает».

- А где взять спирт?

Директор пошёл сам в центральную заводскую лабораторию, благо там начальником работала его жена, и принёс

250 г чистого спирта. В это время из буфета принесли бутербродов и ещё чего-то. Котов выпил, закусил и снова приступил к работе. К часу ночи были готовы ещё две балки. Последнюю, пятую, он делать отказался. Устал. И это действительно так. Старший мастер спрашивает: « Может, до утра и пятую сделаешь, ведь очень надо. Ну, что тебе надо?»

-Что надо? Ещё стакан спирта, а два бутерброда у меня ещё остались.

- Ну, где взять ночью спирт? Потом старший мастер вспомнил: «У меня дома есть начатая бутылка водки. Пойдёт?

- Пойдёт! - отвечает Котов. Тот сбегал домой, принёс бутылку. Котов налил стакан, выпил, закусил. Налил ещё полстакана, опять выпил, доел бутерброды. Поблагодарил и стал собираться домой.

«А как же балка?» - спрашивает старший мастер.

«Я её завтра к обеду сделаю, как обещал директору! Ты что, едрит твою кочерыжку, не видишь? Я теперь после этих полутора стаканов могу только руководить!»

И ушёл домой, покачиваясь не столько от выпитого, сколько от усталости. На следующий день он своё слово сдержал - сделал всё к обеду. Вот что значит - план любой ценой!

 
 
< Сентября 2019 >
П В С Ч П С В
            1
2 3 4 5 6 7 8
9 10 11 12 13 14 15
16 17 18 20 21 22
23 24 25 26 27 28 29
30            
Данные с ЦБР временно не доступны. Приносим свои извинения за неудобство.