СРОЧНО!

Домой Добавить в закладки Twitter RSS Карта сайта

Детство отняла война... Печать
20.09.2018 00:00

(Воспоминания дубненских ветеранов)

Тихомирова Татьяна Александровна (1941 г.р.)

Наша семья – мама, мама и я ­  жили в Ленинграде. Когда началась война,  отец  ушёл на фронт. Был дважды ранен. Один раз легко, в ногу.  Второе ранение оказалось тяжелым:  во время атаки пуля попала в грудь и прошла навылет, задев лёгкие. Долго лечился в госпиталях, но остался жив. Позднее отец рассказывал, что лежал в палате смертников ­ врачи не надеялись на выздоровление.  Только медсестра за ним ухаживала. Ко Дню Советской армии (23 февраля) в госпиталь пришли какие­то люди и  принесли подарки, среди них ­ коньяк. Отец выпил немного и уснул,  утром  ещё принял и пошёл на поправку.

Мама, а ей было 23 года, вместе со мной успела эвакуироваться на поезде. Спустя немного времени  кольцо блокады захлопнулось. Мы были эвакуированы в Кировскую область. Люди там были хорошие,  помогали   кто чем мог:  кто яйцо даст, кто морковку.

Позднее мама решила переехать в Казахстан к сестре. Ехали очень  долго.  В дороге  я заболела: кто­то дал мне солёный огурец, после чего у меня началась диарея. Я  таяла на глазах.  Мама уже приготовилась к наихудшему исходу. И когда я стала умирать, крик мамы вернул меня к жизни.

В Казахстане мы поселились у моей тёти в ауле, расположенном в Акмолинской области. Мама работала на молокозаводе. Также она обменивала вещи на продукты. Жили в мазанке, спали на полу.

Через полевую   почту  мы разыскали отца, списались с ним. В 1945 году он приехал за нами. В Ленинград мы вернулись, когда мне было пять лет. Помню, Исаакиевский собор, Петропавловская крепость и Казанский собор были укрыты чёрными чехлами. Я наблюдала, как их потом снимали.

Жили мы   на  Кировском. Помню,  как­то шли по улице вместе с мамой и увидели машину, крытую брезентом. Ветром отбросило  его край,  и стало понятно, что внутри полный кузов человеческих трупов.

Из рассказов соседей­блокадников мне запомнились две  истории. Вот одна из них. В одной квартире жили евреи. У них была домработница. Хозяева эвакуировались, а её оставили присматривать за квартирой. Домработница умирала от голода и кричала, чтобы помогли, дали хоть корочку хлеба. А  рядом в квартире жили «торгаши». Чтобы не слушать крики бедной женщины, они включали патефон. А жили они в достатке, но помощь так и не оказали.

И еще одна жуткая история.  Бабушка, оставшаяся во время блокады в Ленинграде,  слышала, как во время бомбёжек этажом выше всегда что­то рубили топором. Она сообщила об этом в милицию. Милиционеры отреагировали, пришли  и обнаружили, что  мужчина рубил тела людей, висевшие в шифоньере. Оказалось, он заманивал женщин пополнее  к себе домой под предлогом продажи туфель. Мясо убитых женщин этот изверг перерабатывал, делал котлеты и пельмени, а после продавал.

Примечательно то, как мы получили квартиру в Ленинграде. У моей бабушки по отцовской линии в Сольвычегодске Архангельской области до революции был дом. В этом же городе отбывал ссылку И. В. Сталин. Он снимал у бабушки квартиру. Платил хорошие деньги. Этого хватало на содержание семьи. У бабушки остались добрые воспоминания о Сталине. Перед Великой Отечественной войной  в этом доме было решено устроить музей Сталина, а  в качестве компенсации нам была выделена  хорошая квартира в Ленинграде.

Позже я закончила 10 классов, радиотехнический институт, работала на военном радиозаводе. Потом вышла замуж за  военнослужащего. Его переводили с места на место, и мы  колесили по всей России. Помню,  когда жили в Ставрополе, я работала в администрации Горбачёва. В Дубну переехали в 1992 году. Муж ещё 10 лет работал в мэрии.

Никифорова Лариса Александровна (1937 г.р.)

До войны я жила с родителями и младшим братом в Ленинграде.  Отчетливо  помню  солнечный день в начале июля  1941 года (мне  было  три с половиной года): мама с папой сидят на бугорке, а я играю на травке. Спустя немного времени папа ушел на фронт.  Первую  голодную зиму военного времени  нам немного помог пережить сосед: то сухарь маме сунет, то горсточку муки. Он говорил маме: «Если ты не выживешь, то погибнут и дети». Помню, как мы с братом прятались под стол, когда был обстрел.

Весной 1942 года младшая сестра моей мамы приносила нам свежую траву с окраины города, где находился завод, на котором она работала. До сих пор помню, какие вкусные котлеты жарили из этой травы на  печке­буржуйке.

В июне мама, брат и я уехали в эвакуацию. Мне было четыре с половиной года. Хорошо помню, как на Ладоге над нами низко летал серый самолет, стреляя по беженцам.  Добрались  до берега, потом до  замаскированного поезда,  который ждал людей.  Потом машинист говорил: «Повезло, проскочили опасный участок железной дороги».

Долго ехали в теплушке, нас кормили.  Когда приехали в Омск, поселились у родственников, жили с ними в коммунальной квартире. Первое время, встречая нас, местные жители говорили: «Приехали три скелета». Постепенно жизнь наладилась. Нас с братом определили в детский сад на круглосуточное проживание. Мама подлечилась и устроилась на работу.

Хорошо помню День Победы. В детском  саду дети проснулись раньше обычного,  музыкальный    работник играла на пианино, а ребятишки плясали. Летом  1945 года мы вернулись в Ленинград в свою комнату, где всю войну жила  мамина младшая сестра. Первого сентября я пошла учиться в первый класс. После окончания семилетки поступила в  авиационный  приборостроительный  техникум.  Учиться было легко, интересно. Вместе со мной учился мой будущий муж.   Техникум окончила с отличием, некоторое время работала в Ленинграде, а после свадьбы приехала в Дубну, где  уже работал после окончания техникума мой муж.

Война оставила кровавый след в нашей семье. От голода в городе Павловске под Ленинградом погибли мать моего отца Елизавета Андреевна и ее младшая дочь, совсем юная девушка, которой в 1941 году исполнилось 16 лет. Отец считается пропавшим без вести.

По маминой родине тоже прокатилась война. 18 февраля 1943 года вблизи железной дороги  «Старая Русса  ­  Дно» немцы сожгли деревню Веретье и 39 жителей, в том числе женщин и маленьких детей. Среди погибших была моя бабушка Александра Егоровна. Те, кто  ушел в лес, зная о приближении карателей, остались живы. Среди них и мамины младшие сестры. Это случилось на границе Новгородской и Псковской областей. А через месяц была Хатынь.  Заново отстроились только девять неполных семей. Организовалась бригада из молодых  девчат, вошли в состав колхоза.

Мы с братом ездили туда на каникулы. Места там очень красивые – поле ржи с васильками, цветущий лен, а в лесу голубика… Зимой ­ необыкновенно белое покрывало снега,  после баньки по­черному здорово выбежать на сверкающий снег. Но колхозникам приходилось много работать.

В 1956 году последним жителям помогли переселиться. Деревни не стало. Лет 15 тому назад мы с сыном съездили туда на машине. Все заросло травой, но сын случайно нашел большой камень с надписью о трагедии, случившейся в этих местах. Этот памятный знак соорудили ранее школьники со станции «Волот» Новгородской области вместе со своей учительницей истории, за 11 км от деревни. Поезд там никогда не останавливался.

Ни в городе, ни в деревне люди никогда не говорили о войне, им было больно вспоминать об этом страшном времени, да и детей оберегали.

Сейчас мы с мужем пенсионеры, не работаем. Муж окончил МИРЭА, долго работал в МКБ «Радуга», еще в советское время получил награду за хорошую работу. Выросли дети, растут внуки. В общем, живем, как многие наши ровесники. Были и трудности, и неприятности, но были и радости, и подарки судьбы.

Я долго была членом Совета ветеранов левобережья, общалась с замечательными людьми. Иногда нас приглашали в школы рассказать ребятам о войне. Дети у нас растут замечательные и учителя их учат очень хорошие. Только одного желаю – чтобы все дети росли в мире и никогда ничего не боялись.

Муж прошлой осенью получил травму ноги, хирурги свою работу сделали хорошо, домой приходили медсестры, делали процедуры. Огромное спасибо всем работникам социальной службы.

 
 
< Сентября 2018 >
П В С Ч П С В
          1 2
3 4 5 6 7 8 9
10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 21 22 23
24 25 26 27 28 29 30
Данные с ЦБР временно не доступны. Приносим свои извинения за неудобство.