СРОЧНО!

Домой Добавить в закладки Twitter RSS Карта сайта

Детство отняла война Печать
06.09.2017 09:08

(Воспоминания дубненских ветеранов) 

Абдулаева Лариса Ильинична (1931 г.р.)

До войны мы жили в Липецке. В семье были папа, мама, сестра, я и бабушка. В начале войны папу на фронт не призвали, т.к. он работал главным инженером на заводе.  Немцы приближались к Липецку, и  завод, а вместе с ним и  папа, эвакуировался на Урал, а семья – в Узбекистан. Мы оказались в узбекском ауле и  прожили  там  два  года. Я там не училась, хотя перед войной закончила 3 класса. Очень трудно было привыкать к новым  условиям жизни, национальным обычаям местного населения. Жили все в кибитках. Это конусообразное жилище делается из прутьев, которые переплетаются и на них забрасывается толстый слой глины. Окон   нет, но  есть две  двери. Пол глиняный,  посередине  – яма, а над ней – круглый стол. Когда было холодно,  в яме жгли сухие стебли хлопка. Ноги грели, а голова – за дверью. Женщины ходили в ватных халатах  как зимой, так и летом. Пищу готовили на улице, но наша бабушка сложила плиту. Из мебели в кибитках был только сундук. На него складывали одеяла и гору подушек.

Я работала на хлопковых полях. Собирали хлопок. Необычайно красиво, когда цветёт хлопок  – огромные желтые поля. Но над полем висел туман пыльцы, который очень вреден для здоровья. От этой пыльцы могла начаться трахома (заболевание глаз). Норма сбора хлопка была 10 килограммов (вата). Если выполнил  норму,  дают горячую лепёшку из кукурузной муки, а если  нет – остаешься без лепёшки. Ещё давали какую-то «бурду»:  варёная репа или турнепс и вода. Ещё иногда давали хлопковый жмых.

Когда мы приехали, ещё застали узбекский рынок, очень богатый. Мы сделали запас риса, кураги и изюма. Это нас и спасало. Местное население к нам относилось недоброжелательно, поэтому невозможно  было купить что-нибудь в магазине – от нас  всё прятали.

О некоторых обычаях узбекского народа

• Взрослые радовались, если рождался мальчик. Если в это же время в ауле рождалась девочка, то родители сразу заключали договор об  их супружестве. Но дети росли и не встречались, не были даже знакомы  и  в первый раз виделись только после свадьбы. Волосы у девочек заплетали  в 24 косички. А когда девушке исполнится 16 или 17 лет и она  выходит замуж,  ей заплетают две  косы. Невеста надевает чадру. На свадьбу собираются мужчины со всего аула. Родственники мужа готовят праздничную еду для гостей (только мужчины). Как правило, подают плов, шашлыки из баранины, чай. Семья жениха выплачивает за невесту калым. Обычно баранами, но если богатые, то дают верблюда. А невеста несёт в дом жениха разную кухонную утварь – казаны, посуду, подушки, одеяла, сундук, ковры. В кибитках на полках обычно стоит красивая расписная фарфоровая посуда – кувшины, тарелки и т.д.

• Умерших  всегда хоронят до заката солнца. Тело несут на носилках. Могила круглая. Покойника сажают и перед ним ставят пиалу с рисом.

• Мужчины не пьют хмельного и не курят, но жуют табак.

Через два  года папа приехал за нами и увёз в Челябинск, а  сам   ушел на фронт. Воевал сапёром в инженерных войсках. Погиб в 1945 году в Германии. Мы жили в коммунальной квартире в металлургическом районе  Челябинска. Очень там было плохо, голодно. И выжили мы только благодаря нашей бабушке. Она разбиралась во всех травах, грибах и ягодах. В пищу шла лебеда, крапива, конский щавель, разные корешки и всевозможные грибы. Помогло то, что мама умела  шить на швейной машинке. Она перешивала вещи для нас и нанималась шить за  продукты другим людям. А бабушка распускала трикотажные вещи, даже чулки, и вновь вязала кофты, юбки и рейтузы.  Умерла бабушка от дистрофии, помню, она  часто отдавала нам свои кусочки хлеба.

Мы жили на окраине, а за городом было много колхозных полей. Жители перекапывали поля, находили по осени свежую, а весной – мороженую картошку. Хлеб давали по карточкам –  250 граммов  на иждивенца и 300 – на рабочего. Хлеб был чёрный, липкий и тяжёлый. Мы, дети, ночью занимали очередь  и  радовались, если хлеба хватило   и  если был ещё привесок.

В Челябинске я закончила 10 классов. Было плохо, учебники покупали, менялись друг с другом. Писали  на  чём попало. Чернила разводили из химического карандаша. После школы окончила Нижнетагильский горно-металлургический институт. В Дубну приехала с семьёй в 1967 году. Муж работал заместителем начальника цеха, а я – старшим экономистом в цехе номер 19. У меня сын и дочь, пять  внуков и шесть правнуков.

Ляблина Анна Ивановна (1937 г.р.)

Жили мы на Украине в Полтавской области, хутор Остапьев. Папа ещё задолго до войны был коммунистом, но начались преследования,  и он перебрался  на Донбасс, работал на шахте. Когда у нас стало спокойнее, он хотел вернуться домой, но на шахте произошёл обвал,  и он погиб. Из родных у меня остались  мама, два брата, бабушка и дедушка.

Когда началась война, в наш хутор вошли немцы. Они, правда, не очень нас преследовали. Мы жили в доме, но немцы нас выгнали. Мы остались  без крова над головой, и  дед стал строить мазанку. Там мы и жили. Было очень тесно. Когда основывался колхоз, всем давали по  гектару земли. Это был наш огород. Им и жили. Землю пахали на корове и копали лопатами. Сеяли ячмень, пшеницу, «жито» (рожь), просо, выращивали овощи и картошку. Зерно мололи на жерновах. Просо толкли в ступе. Взрослые работали на полях. Выращивали всё для немцев. Кто плохо работал, тех били полицаи. Одного подростка так сильно избили, что он помешался. Немцы, отступая, подожгли хутор. У нашей мазанки загорелась крыша (она была покрыта камышом). Мама залезла на крышу и стала тушить горящий камыш. Немцы стали стрелять. Мама упала,  получила сотрясение мозга и заболела эпилепсией. Прожила ещё три  года и умерла. Мы остались с бабушкой и дедушкой. Помню, когда немцы   отступали, они весь скот согнали в долину и стали из автоматов расстреливать. Жители потом резали мясо и кусками  несли домой. А я даже сумела убитую корову подоить.

Учиться я пошла уже после войны. Обуть было нечего. Босиком ходили. А когда совсем было холодно, я в школу не ходила, но  училась хорошо, и  меня переводили из класса в класс. В 1948 году закончила 4 класса, и бабушка сказала: «Хватит учиться, и так грамотная! Надо прясть пряжу». Пряли мы из конопли, которую очень трудно  было  перерабатывать (её надо было сначала вымачивать). Из неё получали пряжу, ткали холсты и из них шили одежду. Паклей, как ватой, стегали и шили верхнюю одежду. Даже бурки (валенки). Из пряжи вязали чулки.

В 14 лет я пошла работать в колхоз. Сначала полола бахчу, делянки огурцов, потом стала работать на быках: возила зерно от  комбайна, боронила поля, на ферме работала. Осенью завербовалась на лесоповал в Свердловскую область. Там проработала 8 месяцев и уехала на Донбасс. Вышла замуж. Родился сын. Когда стал учиться, помню, я его заставляла много читать. Выучился, окончил Харьковский университет, стал физиком. Направили в Москву, а  оттуда получил направление в Дубну, в  ОИЯИ. Сейчас он старший научный сотрудник, кандидат наук. Часто бывает за границей.  Обо мне очень беспокоится,  каждый день звонит оттуда.  У  меня  три  внука и пять  правнуков. Все меня любят, относятся хорошо. В Дубну я  переехала в  2009 году.

 

 
 
< Сентября 2017 >
П В С Ч П С В
        1 2 3
4 5 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30  
Данные с ЦБР временно не доступны. Приносим свои извинения за неудобство.