СРОЧНО!

Домой Добавить в закладки Twitter RSS Карта сайта

Детство отняла война Печать
09.08.2017 11:13

(Воспоминания дубненских ветеранов)

Самойленко Лия Семёновна (1930 г.р.)

До войны  наша семья, папа, мама, две  сестры и я,   жили  в городе Семипалатинске.  Папа работал в органах госбезопасности. На фронт его призвали в 1943 году, воевал, остался жив. Мама работала на швейной фабрике, которая была эвакуирована из Киева, где шили бельё для фронта. Мама была начальником смены на конвейере. У неё в подчинении были молодые девушки, работали без остановки, даже в ночные смены. Иногда получали травмы, т.к. засыпали и машинной иглой прокалывали пальцы.

С питанием  были проблемы. Хлеб давали по карточкам: рабочая норма – 600 граммов, на иждивенца – 400 граммов. В очередь за хлебом даже в морозные дни приходилось стоять мне. Хлеб отпускали сначала инвалидам войны, потом детям. Был у нас  в  четырех  километрах от города  небольшой земельный участок, где сажали картошку, но её не хватало до нового урожая. Каждый год  летом  я ездила в пионерский лагерь. Очень выручал нас огромный мясокомбинат, расположенный в нашем городе, где   выпускали мясные консервы для фронта. Мы приносили домой отходы комбината – большие кости, которые потом очень долго варили. На этом бульоне готовили  «затируху», добавляя муку, которую  мама выменивала на какие-­то вещи. Ели и траву,  собирали цветы и ягоды шиповника для чая.

Я начала учиться в школе ещё до войны. Для занятий многого  не хватало: учебники выдавали на 2­3 человек, писали на газетах. Нас в школе подкармливали – давали по пирожку с гороховой начинкой. Мы часто ходили в госпиталь. Стирали и сматывали бинты, выступали с концертами. А ещё мы ездили в колхоз собирать колоски. В школе была развёрнута тимуровская работа: помогали семьям фронтовиков, в которых были маленькие дети, и престарелым родителям, чьи сыновья воевали. Зимой на санках  привозили им торф за 5 километров с торфоразработок для отопления домов.  А дома печь   топили дровами и кизяком. Дрова покупали и сами пилили. В то время было очень много эвакуированных из Украины и Москвы. Часто их расселяли по домам и  квартирам. К нам поселили пожилую чету.  Таким образом в нашем доме  проживали 10 человек (к нам ещё приехали бабушка и тётя).  Пожилым людям  отгородили занавеской уголок на кухне. Их дочь и сноха поселились в соседнем доме. Как только погнали фашистов на Запад и освободили Украину,  эвакуированные уехали домой.

Зимой  мы ходили  в валенках, ведь зимы были снежные и морозные, а весной и осенью носили  резиновые боты – всё это покупали на рынке. Летом бегали  босиком, а ещё носили «чуни». Их шили местные сапожники из кожи, сверху стягивая  верёвочкой. Были у нас с сестрой  и босоножки – одна пара  на двоих. Самую необходимую одежду мне  покупали, а сестра донашивала. Помню, мама приносила домой с фабрики обшивку от рулонов ткани – грубую, как рогожа. Мы её вымачивали, стирали, парили и полоскали в реке, а потом красили луковой шелухой и шили платья.

В 1944 году у мамы случился инсульт. Отказала рука и нога. Мы её с трудом поднимали. Потом стали брать надомную работу. В  артели нам выдавали целые  мешки  рваных  вязаных  шерстяных вещей. Их стирали, распускали и вязали для фронта варежки, носки и подшлемники. Их бойцы надевали под каски или шлемы. Такая работа помогала маме разрабатывать пальцы.

Я окончила школу с золотой медалью. В 1948 году и уехала поступать в Ташкентский университет, куда меня приняли без экзаменов на географический факультет, отделение геодезии и аэрофотосъёмки. Я всегда была очень активной. В школе и в университете меня избирали секретарём комсомольской организации.

В Дубну приехала в 2003 году к дочери, которая преподавала в университете.  У меня  две  дочери и внук. Все в своё время окончили университет и аспирантуру. Старшая дочь работает заместителем директора библиотеки имени Ленина. Живу одна. Стараюсь делать что-то хорошее для людей, тех, кому  живётся хуже,  чем мне. Это меня и поддерживает. В жизни я почему­-то встречаю только хороших людей.

Кузнецова Любовь Максимовна (1934 г.р.)

До войны мы жили в посёлке Октябрьский рядом с городом Ногинск Московской области. В семье были папа, мама, пять  братьев и я. На фронт ушёл старший брат, служил в разведке. Очень пострадал и вскоре  умер. Папа по состоянию здоровья не был призван на фронт. Работал на подъёмнике  ногинского  комбината. Вскоре он тоже умер. Мама не работала. Была занята уходом за детьми. Ее главной заботой было  накормить нас. Жили мы очень голодно. Ели  очистки от картошки. Не раз травились  грибами из леса, поэтому мы все язвенники. Был у нас и огород, но картошка не родилась, часто вымокала. Мама варила постные щи из листьев капусты и свёклы. Хлеб давали по карточкам, но какой это был хлеб?! Чёрный, липкий, тяжёлый. За хлебом мама ходила сама. Бывало, принесёт домой, ниточкой отмерит каждому ­ хоть ешь, хоть смотри.

После войны стало жить  получше.   Выдавали муку, и  мама пекла пирожки. Это был для нас настоящий  праздник.  Один из моих братьев  работал на фабрике и взял там без разрешения 2 метра ткани на мужскую рубашку. Хотел поменять на продукты, но его поймали, осудили и дали 7 лет колонии. Мама поехала в Москву, в Кремль. Привели  её в какой-­то кабинет к министру. Она всё рассказала:  какая  семья у неё и что один сын на фронте, а второго сына осудили на 7 лет. Министр пообещал,  что  сына скоро отпустят. Дал ей бумажку и сказал, чтобы зашла в другой  кабинет. Там маме дали 200 рублей. Она набрала полную сумку французских булочек и привезла нам. Мама рассказала, как всё получилось. И действительно, вскоре брата  отпустили  домой.

Запомнился и ещё  один случай. Второй  брат поехал куда­то с другом, и  их не было  целый месяц дома. Оказывается, их забрали милиционеры и поместили в детдом как беспризорников (им было по 14 лет). Но когда выяснилось, что у них есть дом и родители, их отпустили.

Училась я с 1 по 7 класс дома. Книги  выдавали. На чём писали – не помню. Летом в выходные дни  нас возили на машинах в колхоз  помогать в уборке урожая.  Копали картошку, собирали морковь, работали в саду ­ собирали ягоды. Нас кормили картошкой и какой­-то похлёбкой.

Ещё помню, пленные немцы были в посёлке. Они строили дома около железной дороги, которые до сих пор стоят. На немцев мы зла не держали. После школы братья работали малярами, а я закончила ФЗО и трудилась  на прядильной фабрике. С обувью и одеждой нас выручал детский дом. Они давали нам поношенную  обувь, одежду. Списанные вещи раздавали многодетным семьям. У нас с мамой были одни  рваные валенки. Когда мама дома, я их надевала  и шла  в школу. Когда маме куда­то надо было идти, приходилось  пропускать  занятия  в школе.

Во время боёв под Москвой немецкие самолёты часто над нами летали и сбрасывали бомбы, но зенитная артиллерия и истребительная авиация их отгоняли, тогда  они бомбы сбрасывали куда попало. Чаще всего в болота. До сих пор помню, как ночами множество прожекторов просвечивали небо.

Крылова Галина  Константиновна (1935 г.р.)

Перед войной мы жили в Забайкалье,  в  городе  Петровске Читинской области. В семье были папа, мама, сестра, брат и я. Папа был главным кондуктором на железнодорожном транспорте, поэтому у него  была  бронь.   Всю войну он сопровождал эшелоны с вооружением, возил раненых. Мама работала в госпитале медсестрой. Я училась в школе с 1 по 10 класс в нашем городе. Мы часто бегали в госпиталь, где лежали тяжелораненые, нас  не пускали, но мы все равно «просачивались» и помогали раненым. Писали письма их родным, выполняли их просьбы и часто выступали с концертами. Помню, как в госпиталь пробрались пленные японцы, они хотели взорвать госпиталь, но их расстреляли.

В школе учебники выдавали  один на двух­трех человек, писали на старых книгах, чернила разводили из сажи. Питались в основном картошкой. Хлеб  нам почему­то давали редко, в три месяца только один раз. И хлеб­то был тяжёлый,  со  всякими добавками. Ели и жмых. У нас был огород, но хорошо росла только капуста. Была и корова, но продуктов не хватало – ели лебеду, щавель. В школе нас кормили  супом  из мороженой капусты,  без картошки. В начальных классах давали маленькую булочку.

Зимой носили валенки все дети по очереди, были и галоши, которые давали по талонам. Одежду мама шила сама, даже тапочки для лета. Старшие классы помогали колхозу в уборке картофеля, прополке и т.д. Мылись мы в городской бане каждую неделю, белье проглаживали утюгом, голову обрабатывали керосином. Соль, спички давали по талонам.

У нас в городе был чугунолитейный завод. Его строили еще декабристы. В войну он выдавал для фронта чугун. Там работали почти одни женщины.

Папа приехал домой в 1946 году, он награжден орденом Красного Знамени и медалями, он «Отличник железнодорожного транспорта».

После десятого класса  я окончила медицинский институт, вышла замуж. В Дубну приехала  в 2001 году. У меня есть дочь, три внука, один правнук.

Иванова Тамара Петровна (1932 г.р.)

До войны наша семья  жила  в городе Гродный  Донецкой области. В семье были папа, мама, два  брата, две  сестры и я. Отец хоть и был инвалидом гражданской войны («беляки порубали»), но работал машинистом на паровозе. Во время войны возил на фронт солдат.  Только одни выгрузятся, как поезд загружали ранеными и ехали обратно. Их часто бомбили, поэтому поезд то разгонялся, то резко тормозил, чтобы избежать попадания бомб. Бывало, даже раненые падали с полок. Однажды  под Сталинградом  папа выглянул в окно, чтобы посмотреть на пути, и  его прошила пулеметная очередь. Поезд довёл молодой паренёк – помощник машиниста. Папу положили в госпиталь. Он долго лежал, но так и не поправился, умер. Мама не работала. У неё была одна забота – прокормить семью. Выменивала вещи на продукты, готовила что­то из травы, мороженой картошки. Перед войной был хороший урожай картошки, и мы сделали запасы. Хлеб давали по карточкам  –  200 граммов  на иждивенца и чуть больше – на рабочего.

Старшей сестре 1914 года рождения  досталось сполна. Она была сестрой милосердия на санитарном поезде. Вторая сестра долгое время  зимой и летом рыла окопы. Сильно простудилась, заболела. Мама  привезла ее домой на тачке, которую выменяла на дорогое кольцо, но сестра вскоре умерла. Брат 11 лет работал на заводе токарем – ремонтировал танки. Ростом он был  небольшой,  не доставал до станка, поэтому подставляли ящики. Однажды  он, видимо, задремал,  рука попала под пресс, и  ему раздавило большой палец. Старший брат был  на фронте. Погиб, сражаясь в одном из партизанских отрядов в 1944 году.

Учиться в школу я пошла во время войны. Учебниками менялись, писали на газетах, а вместо чернил – свекольный сок. Ученики в школе  занимались  в  три  смены. Утром, с 8 часов, учились младшие классы, а вечером – старшие.Школьники  помогали в госпитале, где лежали наши раненые солдаты и пленные немцы – сматывали стираные  бинты в рулончики. Нас там немного подкармливали.

Обувь была плохонькая.  Мы ходили с тачкой на шахту. Там, в отвале, собирали уголь и продавали на рынке. Жили в бараке, топили печь хворостом. Тётя, мамина сестра, была швеей. Шила нам  и на заказ, за продукты. У второй тёти дочь была замужем за лётчиком, Николаем Семикашевым.  Очень симпатичный был молодой человек. С первого дня войны он участвовал в боевых вылетах. В одном из боёв его самолёт был подбит. Николай погиб. Старушки из ближней деревни его похоронили. У него нашли «трубочку с запиской» (медальон). Эту трубочку одна старушка спрятала за икону, а через много лет внуки этой бабушки нашли медальон, отнесли его в школу, а учитель передал в военкомат. Так стало известно имя героя. Потом состоялось перезахоронение с почестями, на котором присутствовал сын Николая – Артур.

Я закончила 10 классов и техникум. Работала аппаратчицей на компрессорной станции. В Дубну переехала к дочери в 1990 году.  Живу с ней и по сей день. У меня есть внук и правнук.

 
 
< Августа 2017 >
П В С Ч П С В
  1 2 3 4 5 6
7 8 10 11 12 13
14 15 16 17 18 19 20
21 22 23 24 25 26 27
28 29 30 31      
Данные с ЦБР временно не доступны. Приносим свои извинения за неудобство.