СРОЧНО!

Домой Добавить в закладки Twitter RSS Карта сайта

Знать прошлое, чтобы трагедия не повторилась Печать
29.10.2015 07:21

Сейчас это называют войной против собственного народа. Именно в этой войне Россия приняла на себя один из самых страшных ударов. Немного найдется семей, которых не коснулась национальная трагедия, отголоски которой ощутимы до сих пор. В мирное время миллионы людей лишались жизней или изымались из нее на длительный срок. Пострадало все общество, независимо от сословий и рода деятельности. Нравственные и физические мучения испытали не только сами репрессированные, но и их родные. Гигантский маховик прошелся по судьбам людей. Жители Дубны поделились историями своих семей…

«Сжигалось и время, и души, и жизни в чадящих кострах нескончаемой тризны»

Дружная семья Груздевых жила в деревне Соболево Кимрского района Калининской области. У Дмитрия Васильевича и Дарьи Алексеевны росли два сына и две дочери. Большой двухэтажный дом, построенный еще дедом для своих сыновей, стоял на самом берегу Волги. Зажиточные крестьяне вели большое хозяйство, летом работали в колхозе, а зимой занимались сапожным делом – это было семейным ремеслом Груздевых.

Пришел 1937-й год. События того страшного дня фрагментарно застыли в памяти маленькой Ани на всю жизнь: два человека в черном, зашедшие в дом следом за ней, отец, садящийся на лавке и начинающий обуваться, черный «воронок» на фоне волжских просторов и уезжающий в нем отец… А потом плачущая мама и обнимающий ее старший брат Сергей: «Мамочка, не переживай, мы поднимем ребят». Самому ему на тот момент было всего 15 лет, Николаю – 13, Зине – 11, Ане только исполнилось 5. «Моя черноглазенькая», – называл ее отец. В тот день дети видели его в последний раз.

В семье долгие годы не принято было вспоминать все, что было связано с арестом и заключением главы семьи. Особенно оберегали маленькую Аню. Поэтому Анна Дмитриевна Маркова (Груздева) до сих пор не знает, как матери удавалось узнавать, где находился отец, и даже добиваться свидания с ним. Иногда он присылал редкие весточки, а через некоторое время оказался в Калязине на строительстве канала Москва – Волга. Зная его как хорошего сапожника, Дмитрия Васильевича определили  на работу в обувную мастерскую. Долгое время это спасало его от неминуемой гибели: на строительных работах ежедневно умирали заключенные. Отцу удавалось даже заработать какие-то деньги. Переживая за бедственное положение семьи, он попытался однажды переправить в письме трехрублевую купюру, запрятав ее между страницами письма. Конечно, цензура обнаружила ее, и Дмитрия Васильевича сразу отправили на тяжелые земляные работы. С этого момента связь с ним прекратилась совсем. Только через несколько лет чудом выживший в лагере заключенный, возвращаясь домой, нашел Груздевых и рассказал, как отец погиб в 1939 году вместе с пятью другими рабочими, засыпанный песком прямо в карьере.

Приближалась война, тревога в стране нарастала. Аня несколько раз слышала тихие разговоры взрослых о том, что «война будет». Уходя в армию в апреле 1941 года, старший брат посоветовал маме перебираться жить к деду по материнской линии в Акулово – там было спокойнее. Прощание с Сергеем Анна тоже помнит очень хорошо: провожали его всей семьей – большого, сильного, красивого. Курчавые каштановые волосы развевались на ветру. Он приподнял сестренку, поцеловал ее, взял котомку и пошел. Дальше его провожала только мама, а дети долго смотрели вслед… Сергей служил, воевал на фронте, а потом письма от него совсем перестали приходить. И снова информация пришла от бывшего заключенного, очень изможденного и больного человека. В 1947 году он специально нашел Груздевых по просьбе Сергея, чтобы рассказать, что его после военного плена отправили в один из северных лагерей, где он в тот момент и находился. Больше вестей от брата не было, и дальнейшая его судьба неизвестна до сих пор. Мама до последних дней, вспоминая о нем, вздыхала: «Не немцы убили-то, свои…» Страх в те годы так глубоко сидел в людях, что своих родных редко пытались искать.

В 1942-м году ушел на фронт и Николай, он прошел всю войну, закончив ее в Германии, и благополучно вернулся домой. Мама была глубоко верующей женщиной, стойко переносившей все невзгоды, выпавшие на ее плечи.  Чтобы дети не голодали, оставшись без мужа, она стала по ночам – после трудового дня в колхозе – работать в пекарне. Из получающегося припека удавалось иногда испечь лепешки для ребят. Когда приехали в Акулово, всей семьей «поднимали» огромный огород деда, который в течение многих лет не засаживался. Стали держать хозяйство – корову, поросенка, овец, кур, тем и выживали, несмотря на то, что большую часть продуктов приходилось сдавать государству. Каждый день хрупкая маленькая Аня носила тяжелый бидон молока на приемный пункт, который находился в нескольких километрах от дома. Анна Дмитриевна, показывая свои натруженные руки,  рассказывает, как трудно ей в магазине подобрать одежду: все рукава оказываются коротки…

Многие вокруг голодали и бедствовали, а Груздевы выживали благодаря грамотному ведению хозяйства мамой и работе без отдыха. Как-то в гости зашла соседская девочка, подружка Ани. Увидев на плите чугунки, в которых готовили еду для поросенка, смутившись, попросила разрешения достать оттуда картошинку. После этого Аня сделала под их общим забором небольшой подкоп, положила на дно кусок ткани и периодически, не говоря никому, приносила в этот тайник что-нибудь съестное для подруги.

К счастью, семья не испытала гонений, их не называли «врагами народа», по возможности поддерживали – односельчане очень уважали Дарью Алексеевну. Она дожила до 90 лет в семье младшей дочери и совсем немного не застала реабилитации мужа и сына. «Это наша мамочка, – со слезами на глазах показывает Анна Дмитриевна фотографию в семейном альбоме. – Мудрая, светлая женщина. Спасибо ей большое за то, что всех нас подняла и вырастила». На фортепьяно стоят большие фотографии братьев-фронтовиков, с ними родные участвовали в шествии «Бессмертного полка» на юбилей Победы.

Старшая сестренка уже во время войны отучилась в педагогическом техникуме в Кашине, работала учителем начальных классов в школе на Большой Волге, а после окончания института – там же учителем русского языка и литературы. Чтобы маме было легче, Анна после 7-го класса тоже пошла в педагогический техникум – там давали общежитие и стипендию, а также параллельно можно было получить среднее образование. Техникум давал право преподавания в начальных классах, а Анна мечтала стать учителем математики, для этого закончила трехгодичные курсы в институте в Кимрах. Начала работать в Ильинском, обучала школьников 5-7 классов. Одновременно училась на заочном отделении в Московском педагогическом институте им. Ленина, после которого получила право преподавать в старших классах. Брат Николай, в то время уже работавший на заводе в Иваньково, очень помогал и поддерживал стремление сестры к учебе.

Вскоре Анна познакомилась со своим будущим мужем Александром Марковым, кимряком, который работал на заводе в  Иваньково с 15 лет, придя туда еще в войну. Когда Анне удалось оформить перевод на работу, молодые поженились. Так в 1957 году в только что образованной Дубне собралась вся семья Груздевых. Сестры-педагоги работали в разных школах города. Анна Дмитриевна преподавала свой любимый предмет в течение 36 лет – сначала в вечерней школе, потом в третьей и пятой общеобразовательных. Подготовила к поступлению в лучшие вузы страны многих своих учеников.

В семье родились двое детей. Сын Сергей, названный в честь любимого брата, и   дочь Елена. Сергей Марков – известный дипломат и общественный деятель, политолог. У бабушки с дедушкой, давно отметивших свой золотой юбилей совместной жизни, трое внуков: Алексей и Семен живут и работают в Москве, а единственная внучка, названная в честь прабабушки Дарьей, после окончания МГИМО преподает в Германии.

«Мы достойно прошли через все испытания…»

Трагическую историю своей семьи рассказала Владилена Григорьевна Пракшина, в девичестве Кузьмина. Ее родители Григорий Антонович и Александра Тихоновна жили в Москве и работали на печатной фабрике «Гознака». После окончания отцом Совпартшколы, в 1932-м году его направили в Кимры «поднимать партийную работу». В семье уже росла старшая дочь Римма, Владилена родилась в Кимрах. Все вместе жили в маленькой 14-метровой комнате дома, расположенного напротив драмтеатра, их соседями в большинстве своем были его актеры и сотрудники.

Видимо, не давала покоя кому-то оставленная временно в Москве квартира Кузьминых. В 1937-м году нагрянули с обыском, перевернули вверх дном всю комнату, перепугали детей и забрали с собой отца. Уходя, он говорил маме: «Не плачь, я скоро вернусь, и мы снова будем вместе»…

После этого варварского нашествия исчезли многие документы, в том числе свидетельство о браке родителей и ордер на квартиру. Александра Тихоновна осталась одна с двумя маленькими детьми. Три года ее никуда не брали на работу, перебивалась она случайными заработками. Собирали в лесу щавель и другие дикоросы. Каждое утро ходили в лес за прутьями, так как дрова купить было не на что. Одевались плохо, все время мерзли. Потом маме разрешили устроиться уборщицей в магазин, где Владилена всегда помогала ей по вечерам. Несмотря на тяжелую жизнь, в семье никогда не было споров, ссор. Мама – спокойная, мудрая женщина, и дочерей своих вырастила такими: терпеливыми, умеющими найти нужные слова, обойти «острые углы» в отношениях, избежать конфликтов – в жизни это очень помогло.

О судьбе отца так ничего и не удалось узнать. Много унижений пришлось вытерпеть ни в чем не повинным детям: одно имя Владилены вызывало у учителей и одноклассников поводы для нападок, родители запрещали своим детям дружить с дочерьми «врага народа», встречаясь на улице, их обходили стороной. Документы не меняли, но неофициально младшую дочь стали называть Валентиной.

После окончания 7-го класса Владилена поступила в медицинское училище. Особого выбора не было: в Кимрах, помимо него, было только педучилище, о котором девушке после школьных гонений и думать было страшно. В семье не одобряли желание Владилены учиться дальше, хотели, чтобы она сразу шла работать в магазин. Все же она закончила с отличием медучилище, и ее в числе лучших собирались рекомендовать на учебу в мединститут. Мама была категорически против: материальное положение в семье было тяжелым. Возможно, поэтому она легко дала согласие на брак дочери, когда к ней посватался молодой летчик, эскадрилья которого, расположенная в Борках, отправляла на учебу в Киевскую академию. Игорь пообещал Владилене, что она сможет учиться и в Киеве. Но жизнь распорядилась по-другому…

Вскоре в семье родился сын Валерий, а еще через два года муж трагически  погиб, и молодая вдова вернулась в Кимры. Мама к тому времени вышла на пенсию и занималась сыновьями старшей сестры в Савелово. Римма рано начала работать, еще в войну. После 7 класса устроилась  истопником в столовую. Работа начиналась в 2 часа ночи: нужно было успеть протопить все печи и вскипятить воду в котлах к приходу кухонных работников. Днем она училась – сначала окончила курсы поваров, затем счетоводов, продвигалась вверх по служебной лестнице и продолжала получать необходимое ей образование, в конечном итоге получив должность директора кимрского ресторана «Лада».

По возвращении в Кимры Владилена стала работать, мама помогала с ребенком. А спустя несколько лет она познакомилась с хорошим человеком, выйти замуж за которого ее уговорил собственный сын. «Мама, ну когда дядя Саша станет моим папой?» – спрашивал он ее. Через некоторое время семья переехала в Дубну, где родилась младшая дочь Елена. Муж работал на ДМЗ, а Владилена Григорьевна в центральной городской больнице – сначала фельдшером на «скорой», а потом в инфекционном отделении – до 73 лет, искренне любя свою профессию. «Сестра милосердия» – это про нее. Все бы хорошо, но испытания не оставляли и без того хватившую горя женщину: в 39 лет она снова стала вдовой, оставшись с 5-летней дочерью на руках, а годами позже после  тяжелой болезни ушел из жизни сын.

Я смотрю на эту красивую, стройную и интеллигентную  женщину с доброй улыбкой и удивляюсь ее удивительному жизнелюбию. Ранним утром она встретила меня в элегантном черном платье со строгой прической.  Ей совсем не дашь ее возраст, лишь пронзительно грустные глаза выдают безмерную боль, которую она до сих пор носит в своем сердце… «Я очень благодарна судьбе, – говорит Владилена Григорьевна. – Мы достойно прошли через все испытания, всего добились сами, и слава богу. Не озлобились душой…» Дочка окружила маму настоящей заботой, не оставляет ее без внимания. Бабушка гордится своими внуками: старшие Денис и Антон живут и работают в Дубне, а Данияр после окончания МФТИ учится в Швейцарии. Владилена Григорьевна всем довольна, переживает только о том, что у нее сохранилась  единственная фотография родителей, сделанная еще до ее рождения.

«По нашей семье история прокатилась кровавым колесом…»

В доме Инны Захаровны Ососковой почетное место занимает огромный четырехтомник воспоминаний об отце – Порядине Захаре Арсеньевиче, изданный ее братом Леонидом, имеющим обычное техническое образование. Он посвятил этому несколько лет своей жизни в память о замечательном талантливом человеке, которого, как и многих его современников, не миновала печальная судьба жертв политических репрессий.

Оба деда Инны Захаровны погибли в русско-японскую войну. Бабушка по материнской линии осталась в Иркутской области одна с 11 детьми, но благодаря помощи добрых людей всех смогла достойно воспитать и выучить.  А отец в годовалом возрасте оказался в сиротском доме, куда его определила собственная мать после гибели мужа. Правда, с родными отца мальчик имел возможность общаться, так как жили они рядом, в селе Грачевка Воронежской области.

Выходец из бедняцкой семьи, Захар Арсеньевич с энтузиазмом воспринял все идеи революции, участвовал в продразверстке, воевал в Красной армии. После гражданской войны, насмотревшись на страдания людей, поступил в медицинское училище, после двух лет учебы оставил его, но этих знаний ему хватило, чтобы в будущем спасать многих людей, а отчасти, и себя самого. Затем закончил Институт Свердлова, который призван был воспитывать новую политическую элиту, и Институт Красной Профессуры, после чего в 1931 году был распределен в Алма-Ату преподавателем марксистско-ленинской философии педагогического института. Захар Арсеньевич был уже женат, росла дочка.

Инне очень нравилось петь и танцевать, они часто ходили в театр и на балет, а после она разучивала наизусть арии из опер. Поселилась семья прямо напротив института, поэтому дочь очень любила ходить с отцом на работу. Она заходила в аудиторию, где студенты ожидали начала занятий, и объявляла: «Перед вами выступает артистка Инночка Порядина». Молодежь благосклонно принимала эти стихийные концерты, так как очень уважала Захара Арсеньевича. А тот никогда не ругал ребенка и через некоторое время как-то сказал: «Молодец, дочка! Ты отучила нашу профессуру опаздывать»…

Мама преподавала в высшей партийной школе. В 1934 году в семье родился брат, имя ему дали сложное – Лэмс (аббревиатура от слов Ленин, Энгельс, Маркс, Сталин), позже переименовали Леонидом.

В 1938 году волна репрессий докатилась до Казахстана. Отца арестовали, срочно вызвав его из отпуска, во время которого они с мамой отдыхали в Крыму. Маме добрые люди посоветовали немедленно уезжать, чтобы не оставить детей сиротами. Об отце они долгое время ничего не слышали, позднее узнали, что обвинение ему предъявили только в январе 1941 года, после чего отправили в Воркуту.

По дороге в Воркутинский лагерь в поезде умер сопровождавший эшелон врач. В поисках медперсонала среди заключенных обратились к Захару Арсеньевичу. Медицинских знаний, а главное – умения сопереживать людям и чувствовать чужую боль ему хватило, чтобы почти десять лет спасать жизни и облегчать страдания заключенных. Ему самому это тоже облегчило судьбу: вряд ли он вернулся бы живым с тяжелейших работ на шахтах и лесоповале, которые мало кто выдерживал.

Семья сначала жила на родине отца, а потом маме разрешили работать в небольших деревеньках под Клином, во Фроловском она была директором школы до самой войны. Осенью 1941-го года они уехали в Москву, где мама попыталась записаться в партизанский отряд, но ей отказали, и семья поехала в эвакуацию в Ульяновск, к одной из сестер матери. С ними была бабушка Анна Петровна, которая всегда находилась рядом с теми из ее 11 детей, которым на тот момент было труднее всего. К сожалению, она не выдержала тяжелой дороги, сильно заболела, и вскоре ее не стало.

Вся страна тогда жила очень тяжело. Даже в глубокой эвакуации люди сильно голодали. Эвакуированных или «выковыренных», как их тогда называли, в Ульяновске было очень много, поэтому с работой приходилось туго. Мама сначала работала на швейной фабрике по пошиву шинелей, а потом ее пригласили в школу преподавателем истории и географии. Хлеба по карточной системе выдавали 400 граммов на рабочего и 300 – на иждивенца. Вдоволь наедались только в колхозе, куда выезжали летом работать. Инна Захаровна вспоминает свою одноклассницу-подружку Катю Махибуллину, которая все время делилась с ней белыми лепешками, которые она приносила в школу – их родственники жили в деревне и немного помогали  семье продуктами. В Ульяновск пришла первая весточка от отца из Воркуты. В письме он иносказательно дал понять, где находится, так как адрес, конечно, был зашифрован.

В 1944 году Лина Николаевна вернулась с детьми в Клин, куда ее назначили директором школы. Она сразу распорядилась перекопать весь огромный школьный двор, который старшеклассники вместе с родителями засадили картошкой. Благодаря этому дети на полгода были обеспечены горячими школьными завтраками. Отца освободили в 1947-м, мама отказалась ехать к нему на поселение в Воркуту, а в Клину, который входил в 100-километровую зону от Москвы, ему жить было запрещено. Семейная жизнь родителей не сложилась. Мама боялась за детей, тогда все вели себя очень осторожно. После работы в школе, уже на пенсии, она много сил отдала становлению Клинского краеведческого музея.

У отца начались долгие годы скитаний. Волны репрессий накатывали одна за другой:  много испытавший, он чувствовал, когда надвигалась опасность. Испытывая к нему глубокое уважение, всегда находились люди, вовремя предупреждавшие его. Захар Арсеньевич работал в Казахстане, в Красноярском крае, потом преподавал астрономию в Грачевке – на своей родине, работал в Липецкой области. Именно там он, активно занимаясь педагогической деятельностью, выпустил несколько интересных работ, на основе которых по всей стране перенимали знаменитый «липецкий опыт» рациональной организации урока. В 1955 году он был полностью реабилитирован.

«Отец всегда отдавал делу всего себя, был активным, доброжелательным и очень честным человеком, – вспоминает Инна Захаровна. – По нашей семье история прокатилась кровавым колесом. Репрессии, лишения, страдания, потери близких в годы разных войн… Это было страшное время, но тогда в нас, детях, с малых лет формировалась ответственность за себя и своих близких».

Закончив школу с медалью, Инна Захаровна поступила на исторический факультет МГУ, затем училась в аспирантуре, активно занималась спортом. Благодаря спорту познакомилась со своим будущим мужем – студентом мехмата Геннадием Ососковым. Поженились они в 1954 году, а в 1961 переехали в Дубну: Геннадия Алексеевича пригласили на работу в Объединенный институт ядерных исследований, где он работает до сих пор. Глава семьи, профессор, доктор физико-математических наук также преподает в Университете «Дубна». Инна Захаровна сначала работала в вечерней школе, затем в школе № 8, а затем 47 лет преподавала в филиале МИРЭА историю, правоведение, социологию и политологию. Супруги вместе уже более 60 лет, воспитали двух замечательных сыновей – Андрея и Алексея, у них четверо внуков и уже двое правнуков. В ближайших планах Инны Захаровны, недавно оставившей работу, – написание книги об истории семьи – на память потомкам…

Евгения Штайн

Фото автора, из личных архивов семей Пракшиных и Ососковых

 
 
< Октября 2015 >
П В С Ч П С В
      1 2 3 4
5 6 7 8 9 10 11
12 13 14 15 16 17 18
19 20 21 22 23 24 25
26 27 28 30 31  
Данные с ЦБР временно не доступны. Приносим свои извинения за неудобство.