СРОЧНО!

Домой Добавить в закладки Twitter RSS Карта сайта

Детство отняла война... Печать
25.06.2020 07:41

(Воспоминания дубненских ветеранов)

Артюшкевич Ольга Григорьевна (1927 г.р.)

- Родилась я в деревне Михайловичи в Белоруссии. Семья была дружная. Папа и мама очень любили друг друга. Они поженились в совсем юном возрасте. Отец был красавец - статный, кудрявый, из зажиточной семьи, а у мамы семья была многодетной, бедной, да и особенной красотой мама не отличалась, зато была умницей, заводилой и душою любой компании. Без озорной хохотушки, острой на язык Верочки не начинались деревенские посиделки. Папа с мамой всегда обращались друг к другу ласково - Верочка и Гришечка. И в деревне их называли так же. Жили мы в достатке, имели большое хозяйство, но трудились с раннего утра до позднего вечера. У меня было две сестры. Старшую, Нину, берегли, так как она в детстве много болела, а Валя была на несколько лет младше, так что вся тяжелая работа была на мне. Я и отцу помогала, и матери.

 

Когда началась война, мужчины ушли на фронт. В каждой семье есть свои герои. Погибли и близкие мне люди - папин брат и мой двоюродный брат Михаил. Он работал в военкомате в Сталинабаде (ныне Душанбе), столице Таджикистана, имел бронь, но решил, что его место на фронте.

Белоруссия оказалась оккупированной. Немецкий штаб располагался в двух километрах от нашей деревни, и немцы у нас не стояли, но почти каждый день приезжали на машинах и мотоциклах. Вместе с полицаями они ходили по домам, забирая у людей съестное, делали облавы. А под покровом ночи в деревню наведывались партизаны за продуктами, одеждой, медикаментами. Конечно, это было голодное время, люди недоедали, приходилось довольствоваться малым. Да и одежду рассматривали не с точки зрения красоты, а насколько она была практичной, согревала зимой. Самые теплые, меховые вещи передавали партизанам - им они были нужнее.

Молодых юношей и девушек, подростков угоняли в Германию, и мы со старшей сестрой жили в постоянном напряжении и страхе. В подполье устроили потайное место: поставили по углам четыре крепких деревянных столба высотой около метра, на них вплотную уложили доски, на доски набросали старый хлам. И получилось у подполья второе дно, куда мы забирались во время облавы. Поместиться там можно было только лежа, было темно и холодно. Иногда в подполье приходилось сидеть часами, пока немцы не покинут деревню. Спрятаться в таком укрытии можно было только с помощью взрослых, ведь надо было сначала отодвинуть доски, а затем, когда мы заберемся в «нору», положить их на место.

Случалось, мы с подругой прятались на чердаке в нежилом доме. Забраться на чердак можно было только с улицы, по лестнице, но мы знали потайной ход: заходили в дом, забирались на печь, отодвигали доску в потолке и оказывались на чердаке, где стояли два старых сундука. Подруга забиралась в один из них, я - в другой. Дом был старый, ветхий, без окон, и нам было хорошо слышно, что происходит неподалеку. Слышали отрывистую немецкую речь, перемежающуюся с подобострастным лепетом полицаев. Немцы заходили в дом и, никого не найдя, делали несколько контрольных выстрелов в потолок - вдруг кто прячется на чердаке. В эти минуты сердце готово было выпрыгнуть из груди, и тело сковывал страх.

Все эти годы страх жил в каждом из нас, не покидая ни на минуту. Иногда он затихал, становился едва заметен, но потом вновь заполнял всю душу, перерастая в ужас. Помню, с двумя девчонками, которые были младше меня, я пасла коров недалеко от деревни. Видим, на опушке леса горит костер. Любопытно стало, кто же греется у огонька. Ну, мы и отправились посмотреть. Оказалось, двое ребят из нашей деревни картошку решили испечь. Не успели с ними и словом обмолвиться, видим, скачет по направлению к нам всадник. Он приближался, и стало понятно, что это человек в немецкой форме. Мальчишки сорвались и в доли секунды скрылись в лесу, а мы застыли, наблюдая, как черная фигура становится все ближе и ближе. Никогда не забуду рыжее зверское лицо фрица. Выкрикивая: «Партызан! Партызан!», он направил на меня дуло пистолета. Наверное, подумал, что мальчишки - партизаны, а я их связная. Я рыдала, размазывая слезы руками, просила не стрелять, твердила, что просто пасу коров. Это продолжалось несколько минут, которые показались вечностью. Не знаю, поверил немец моим словам или просто пожалел девчушку, только он не выстрелил.

Подобных случаев, когда мы были на волосок от гибели, было немало. Однажды средь бела дня по деревне на лошадях рысью промчались партизаны и свернули в ворота нашего дома. Среди них был истекающий кровью боец. Его сняли с лошади, отнесли в дом, перевязали раны. Мы с сестрами сидели на печи и сильно плакали. Было жалко раненого и страшно, что в дом нагрянут немцы и всех расстреляют, а дом сожгут. Так поступали со всеми, кто помогал партизанам. И действительно, едва партизаны успели ускакать, а мама вытереть следы крови в доме и засыпать их песком во дворе, как в деревню нагрянули немцы.

Когда фашисты под натиском нашей армии отступали, двое полицаев сбежали вместе с ними. Но немцы своих прихвостней с собой не взяли. Предателей поймали и судили. Война закончилась нашей победой, и началась мирная жизнь. Нельзя сказать, что она была легкой - надо было восстанавливать разрушенное. Но мы были молодые, счастливые и полные надежд. Я окончила школу, стала медиком, как и моя младшая сестра, а старшая сестра педагогом - преподавала в сельскохозяйственной академии. Я вышла замуж за солдата, вернувшегося с войны. У нас родились дочь и сын. Сын стал военным, живет в Москве, а дочь в Дубне. У меня четверо внуков и шестеро правнуков.

 
 
< Июня 2020 >
П В С Ч П С В
1 2 3 4 5 6 7
8 9 10 11 12 13 14
15 16 17 18 19 20 21
22 23 24 26 27 28
29 30          
Данные с ЦБР временно не доступны. Приносим свои извинения за неудобство.