Балет "Щелкунчик": классическая постановка и мультимедиа-технологии Печать
15.05.2013 11:07

7 мая в ДК «Мир» состоялся спектакль  Театра русского балета «TALARIUM ET LUX», главным художественным руководителем которого является один из ведущих балетмейстеров России лауреат Государственных премий СССР, народный артист СССР Михаил Лавровский. Столичный коллектив привез в Дубну балет П. Чайковского «Щелкунчик» (либретто по сказке Э.Т. А. Гофмана), впервые в Европе оформив классическую постановку при помощи мультимедиа-технологий и компьютерной графики.

Балет «Щелкунчик» (1892) был написан композитором по рекомендации Ивана Всеволожского – директора императорских театров, предложившего взять за основу спектакля сказку Эрнста Теодора Амадея Гофмана «Щелкунчик и мышиный король». Либретто к постановке написал Петипа, который, как вспоминают очевидцы,  сказку не читал, а знал ее лишь в пересказе Дюма-отца. Не будучи знаком ни с гофмановской философией, ни с взятым за основу произведением, он даже героиню балета ошибочно назвал Кларой – именем любимой куклы героини Мари.

Творение Чайковского оказалось гораздо серьезнее и содержательнее либретто Петипа. Если у балетмейстера была задумка поставить милый и наивный детский балет, то у композитора замысел был значительно глубже: его музыка охватывала самые различные эмоциональные сферы – она вобрала в себя все что угодно: разбитые мечты, неумолимую судьбу, разрушающую человеческое счастье, но только не «бездумно–пряничное» детское мироощущение. Скорее всего, Петипа почувствовал это несоответствие, а потому передал постановку второму хореографу Льву Иванову, который в основном и проиллюстрировал представленный сюжет. В этой редакции балет успеха не имел, несмотря на отдельные удачно поставленные танцы. Последний раз его возобновляли в 1923 году, после чего спектакль Иванова навсегда исчез со сцены Мариинского театра.

В любом случае из-за противоречия между либретто и музыкой «Щелкунчик» до сих пор является одним из самых сложных спектаклей для хореографов всех поколений – возможно, именно поэтому балет и пережил за время своего существования множество различных интерпретаций, в том числе откровенно несуразных и далеких от оригинала.

Среди огромного количества постановок «Щелкунчика» своей оригинальностью выделяются работы Юрия Григоровича в Большом театре (1966), Михаила Барышникова в Американском балетном театре  (1977), Рудольфа Нуреева в 1967 в Ballet Royal de Suиde. К этому сюжету обратился и Константин Симонов, осуществивший в 2007 году постановку «Щелкунчика», поставив его в соответствии с идеями выдающегося современного художника Михаила Шемякина и главного художественного руководителя Мариинки Валерия Гергиева. Получили известность также обращения к «Щелкунчику» и крупнейших западных хореографов XX века, в частности,  Д. Бёрда, Дж. Баланчина, Дж. Ноймайера, Р. Пети.

Однако обратимся к прошедшему спектаклю, приуроченному Театром русского балета к 120-летию со дня премьеры «Щелкунчика» на сцене Мариинского театра.

«TALARIUM ET LUX» привез в Дубну постановку 1934 года, осуществленную в Петербурге в Кировском театре Василием Вайноненым. Балетмейстер, взяв за основу сюжет сказки Гофмана, сочинил на музыку Чайковского ряд очень красивых ансамблей, однако к трагической теме  «прикасаться» не стал. В тот период постановка Вайнонена вызывала бурю положительных эмоций, этому способствовало и то, что партию Маши танцевала гениальная Галина Уланова, принца – неповторимый Константин Сергеев, а оркестром управлял легендарный Евгений Мравинский.

Здесь необходимо отметить, что оформление балета – сложнейшее искусство,  и художники даже самых прославленных шоу не всегда могут эту специфику в полной мере учесть. Именно поэтому хочется сказать несколько слов о том, насколько органично в представленном в  Дубне «Щелкунчике»  был осуществлен синтез мультимедиа-технологий, компьютерной графики и классической хореографии.

Сама идея синтеза столь различных по своему направлению искусств не может не вызывать восторга. Тем не менее, скажу как зритель – предложенное действо  зачастую  не воспринималось как целое. Выбранная для постановки редакция Вайнонена изначально была лишена драматизма, и если его балет и производил незабываемое впечатление 80 лет назад, то немалую толику здесь играл тот факт, что действо происходило на фоне статических декораций. Именно поэтому скульптурные позы легендарной Улановой воспринимались как символ красоты, а ее бег – как порыв к счастью (в частности, в балете Прокофьева «Ромео и Джульетта»). Сейчас же к оформлению балета было привлечено современное визуальное искусство, живущее по собственным законам. С одной стороны,  оно несколько отвлекало от танцовщиков, с другой, вызывало у зрителей свой ассоциативный ряд.

Дело в том, что зрительные образы, созданные с помощью компьютерной графики, завораживают только тогда, когда наполнены подлинной динамикой. В предложенном же графическом оформлении балета динамики крайне мало, так же, как и в либретто, положенном в основу редакции Вайнонена. Ко всему, появление Дроссельмейера, летающего в образе филина, тут же аннулировало ту меру условности, которая ранее давала возможность хореографам делать самые невероятные с точки зрения современности вещи, в частности, выпускать в ролях юного Фрица и его приятелей переодетых девушек. Современный же зритель, увидев подобное, немедленно начинает  хихикать – у него включается чувство юмора, сформированное не «Двенадцатой ночью» Шекспира, а бесконечной чередой неприхотливых кинокомедий, где развлекают подобным способом. Ко всему, в противоречие с происходящим как на экране, так и на сцене вступает и музыка Чайковского. Она столь разнообразна и эмоционально наполнена, что звучит сама по себе, не обуславливая то, что происходит с героями спектакля. А между тем с помощью мультимедиа она могла бы вместить в себя весь сюжет сказки Гофмана, а именно не только историю Щелкунчика и Маши, но и его приключения, связанные с принцессой Пирлипат. Если к этому добавить, что партии Пирлипат и Мари могла бы танцевать одна и та же балерина, то возникает возможность насытить балет противопоставлениями в стиле Одетты-Одиллии из «Лебединого озера».

В заключение  хочется добавить, что союз мультимедиа и балета дает такую почву для фантазии, что и режиссеру, и танцовщикам еще есть о чем помечтать. Конечно, хотелось бы, чтобы данный проект был поддержан теми, кто имеет такие же возможности, как дирекция Американского балетного театра и Бруклинской академии музыки, выделившие на постановку своего «Щелкунчика» 5 миллионов долларов. Однако это пожелание, скорее всего, превосходит даже болезненную фантазию самого Эрнеста Теодора Амадея!  Между тем коллектив Театра русского балета молодой и талантливый, и руководитель у него великолепный, а потому их дальнейшие успехи в своем не-      простом начинании не вызывают сомнения.

Полагаю, что по поводу синтетических постановок «Talarium et Lux» будет сломано еще немало копий, тем не менее хочу отметить главное: выступление театра в Дубне было принято зрителями на ура, особый успех выпал на долю заключительной части постановки, что доказало актуальность и несомненные художественные достоинства данного проекта, а также его востребованность публикой!

Наталия БЕЛАГА

Фото Юрия ТАРАКАНОВА