Хинчагашвили  Владимир Юрьевич -  начальник отдела,  главный советник Управления внутренней  политики Администрации Президента РФ (1996 -  2012 гг.).  На  освобожденной  комсомольской работе  с 1976 г. по  1991 гг.:  в г. Дубне  - зам. секретаря  комитета ВЛКСМ в ОИЯИ, заведующий орготделом, второй  и первый секретарь ГК ВЛКСМ, в 1980-1986 гг. - инструктор,  ответорганизатор  Отдела комсомольских  органов ЦК ВЛКСМ, в  1986-1989 гг. - секретарь  комитета ВЛКСМ  Генконсульства СССР в Эрдэнэте (МНР). 1989-1991 гг.  политобозреватель - заведующий  сектором  Пресс-группы ЦК ВЛКСМ. Награжден орденом «Знак Почета», медалью  ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, знаком ЦК ВЛКСМ «Трудовая доблесть».

История практически невероятная ­ все мои бывшие однокурсники были сильно удивлены. Дело в том, что на работу в Дубну, в ЛЯР ОИЯИ,  я приехал в 1974 году со строгим выговором в учетной карточке члена ВЛКСМ. Практически никакой общественной работы за время учебы на химфаке МГУ я не выполнял, хотя в школьные годы, как отличник и примерный ученик, тащил большой  воз  пионерской и комсомольской работы. Ну, не интересна была вузовская комсомольская жизнь. Были в студенческие годы занятия увлекательнее и веселее, за что и получил суровое взыскание.

Так вот, как­то раз ранней осенью 1974 года, будучи на каком­то мероприятии в ДК «Мир», выслушал эмоциональное выступление тогдашнего командира комсомольского оперативного отряда институтской части города А.Шишкина. И меня (полагаю, что и не только меня) заело.

Посоветовавшись с коллегой Б.Жуйковым, отметив, что поддержание порядка в таком прекрасном городе, как Дубна, нуждается в нашем участии, мы двинулись к Шишкину и сразу получили должности комиссара и начальника штаба (отмечу, что оперотряд находился то ли в стадии формирования, то ли в стадии реформирования). И пошло­поехало. В те времена работа оперотрядов была среди приоритетов деятельности комитетов комсомола. Поэтому поддержка с их стороны и от органов МВД была существенной. Благодаря этим факторам, а также нашему рвению и усердию работа оперотряда стала заметной. Но главное, она мне нравилась!

Летом поработал вожатым в старшем отряде  п/л «Волга» и еще более убедился в том, что общение с людьми, реализация коммуникативных связей с ними и между ними мне интересны.  Поэтому  последовавшее вскоре предложение перейти на освобожденную комсомольскую работу заместителем секретаря комитета ВЛКСМ в ОИЯИ было принято без особых колебаний.

Что запомнилось в начале неожиданно избранного пути:

­ разговор с академиком Г.Флеровым, который сердито шевелил своими густыми бровями и предупреждал о невозможности вернуться в лабораторию;

­ перекур в мужской компании с участием первого секретаря ГК ВЛКСМ С.Бабаева, который в шуточно­серьезной манере (как их понять,  матерых комсомольских лидеров) сказал, что видит со временем меня на своем месте;

­ подготовка первого выступления на партактиве ОИЯИ. Мне было очень стыдно, когда куратор от парткома в очень деликатной манере разнес предварительные тезисы моей речи. Я навсегда запомнил сказанное им, а ранее кем­то из  великих: «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает»;

­ недоумение руководителей горкома комсомола, когда приглашенный на заседание бюро ГК ВЛКСМ руководитель оперотряда (то есть я)  отказался ждать своего «бенефиса», после того как время, назначенное для отчета, было превышено более  чем на полчаса. Я, наивный, полагал, что повестка и регламент заседаний составляются для их точного соблюдения.

Далее было приглашение на работу в горком заведующим орготделом, избрание вторым секретарем и ­ главная «фишка» ­ собеседование в обкоме партии накануне избрания первым секретарем ГК ВЛКСМ в августе 1979 года. Этот факт до сих пор вызывает у меня глубокую ностальгию по ушедшему СССР. Дело в том, что  (как мне потом изложил представлявший меня секретарь горкома партии) лидер подмосковных коммунистов выразился примерно так: «Что, у вас для средней полосы России другой фамилии не нашлось?», но возражать не стал. Таким образом, на собственном примере я прочувствовал «торжество» национальной политики КПСС.

Этот короткий период комсомольской работы в Дубне считаю самым увлекательным, насыщенным и плодотворным. А может быть, даже самым счастливым. Многое получалось, я искренне верил в идеалы если не коммунизма (уж многое тогда казалось сказочным), то социализма точно. Разочарование и понимание неискренности окружающей действительности пришли позднее.

Полагаю, что каждый  прошедший в то время школу комсомола ощутил ее формальные и неформальные стороны.  Это ежегодные жесткие планы приема в ряды ВЛКСМ рабочей молодежи, когда требуемые показатели мы вынуждены были закрывать, принимая в комсомол солдатиков из местной военно­строительной части, которые нередко даже не говорили по­русски.

Это комсомольские собрания с единой повесткой дня, когда комсорги, задавленные вышестоящими указаниями, невероятными усилиями пытались разбудить отбывающую повинность аудиторию.

Это совершенно негибкая система политпросвещения и ленинских зачетов. Когда­то в начале социалистического строительства такие занятия, очевидно, были необходимы и эффективны. А здесь ситуацию спасали только адекватность и мастерство преподавателя. Для меня же, ведущего занятия с персоналом столовой на площади Мира (была такая), они стали полезной практикой ораторского искусства, умения вычленить главное в массиве пропагандистской мишуры и способности увлечь слушателей.

Однако самое полезное в комсомоле  ­  иная составляющая его работы: обратная связь с молодежью, умение слушать и слышать, знать ее интересы и запросы, поддерживать и развивать ее полезные инициативы, как рабочие, так и культурные.

Себе в заслугу скромно отмечаю призовые места в областном смотре оперативных комсомольских отрядов, создание дискоклуба «Метроном» (от его руководителя В.Соколова имею виниловый диск с дарственной надписью «отцу дубненской дискотеки»), организацию первой городской выставки научно­технического творчества молодежи, проведение ежегодных фестивалей песни «Дубна. Весна».

Еще запомнилось удивление «наблюдателя» из обкома ВЛКСМ, когда в канун городской отчетно­выборной конференции все сотрудники горкома по окончании рабочего дня отправились по домам. Повсеместная практика подготовки таких ответственных мероприятий, по опыту обкомовских кураторов, предполагала авральною работу до глубокой ночи, а то и до утра. Тогда я был очень горд за наш профессиональный коллектив и организацию работы.

Ну, а приглашение на работу в ЦК ВЛКСМ, скорее, не моя личная заслуга, а,  как это часто бывает, стечение ряда обстоятельств. Образовалась вакансия в Отделе комсомольских органов, нужен был представитель Подмосковья. В Дубне же я еще не получил квартиру. Также надо было предоставить возможность «порулить» второму секретарю горкома С.Дзюбе (мы с ним одногодки). При этом не складывались отношения с первым секретарем горкома партии.

Таким образом, мое лидерство в дубненском комсомоле оказалось весьма краткосрочным,   и, как мне кажется,  я не успел сделать ничего плохого и недостойного.  Это особенно ощущается во время, к сожалению,  нечастых  встреч с бывшими коллегами, ныне «ветеранами комсомола», всегда проходящих в теплой и искренней атмосфере.

За  дубненский  период своей жизни я благодарен судьбе, друзьям и товарищам, вместе с которыми были написаны строки  летописи городской комсомольской организации.

Владимир  Юрьевич Хинчагашвили, зам. секретаря комитета ВЛКСМ в ОИЯИ,  заведующий орготделом, второй секретарь,  первый секретарь дубненского горкома ВЛКСМ (1976 ­ 1980 гг.)