Поездка в родной город для меня своего рода ритуал, отшлифованная до мелочей прелюдия к желанному и значимому событию. Еду обязательно поездом – на верхней полке плацкартного вагона. Так добиралась до Москвы и обратно, когда была студенткой, так езжу и сейчас, хотя, безусловно, могу себе позволить пару раз в году путешествие в купе или СВ.

На то есть свои причины. Это своего рода ностальгия по прошлому. К тому же плацкартный вагон – это базар-вокзал, где до тебя нет никому дела. Стелю постель, достаю из сумки пару детективов и вредную еду – чипсы, сухарики, шоколад и кока-колу, и на семь часов забываю об окружающем мире, с упоением поглощая вкуснятину и под перестук колес лениво следя за развитием сюжета.

А вот купе – закрытое пространство, и здесь, что называется, как карты лягут. Может, повезет, и попутчиком окажется студент-очкарик, который так всю дорогу и просидит, уткнувшись в конспект. А может, рядом с вами поселится не в меру разговорчивая соседка (или сосед), которая за несколько часов общения (причем говорить будет она, вам уготована участь выслушивать эту исповедь-монолог, сдобренную охами, вздохами, а случается, и бранным словцом) сумеет превратить ваше сознание в огромный заваленный хламом чердак.

Решила съездить в родной город и в этом году, однако мое весеннее путешествие как-то сразу пошло не по сценарию. В предпраздничные дни смогла купить только купейный билет. Времени собрать дорожный «спецпаек» не оставалось, и я сунула в сумку пару глянцевых журналов и плитку шоколада, надеясь, что недостающее куплю на вокзале.

Поленившись спуститься в подземку, взяла такси и, простояв в пробке, едва не опоздала на поезд – запрыгнула в вагон за пару минут до отправления. Когда распахивала дверцу купе, с надеждой подумала: только бы не болтливые соседи. И, о радость! У окна, уткнувшись в книжку, сидел студент-очкарик, а напротив моложавая женщина в строгом брючном костюме перебирала страницы толстого ежедневника.

Проводник напоила нас чаем, студент исчез на второй полке, а интеллигентная дама, расставшись с ежедневником, достала книгу в твердом переплете и погрузилась в чтение.

Рассеянно пролистав свои журналы, я совсем было уже собралась задремать под стук колес, как у женщины запиликал мобильник. Чтобы не потревожить соседей, дама вышла в коридор, на ходу убеждая какую-то Верочку заниматься уроками, а не организацией проводов и встреч.

Спустя час Верочка вновь позвонила, напомнив моей попутчице, что пора принимать таблетки. Потом поинтересовалась, не дует ли из окна, посоветовав разместить подушку у стены рядом с дверью. А еще Вера потребовала от своей собеседницы измерить давление и ни в коем случае не читать при плохом освещении.

«Приболела я недавно, с сердцем было плохо, вот Вера и волнуется», – объяснила соседка причину такого повышенного внимания родственницы к своей персоне.

«Да это же замечательно, когда дочка заботится о матери», – искренне порадовалась я за Зою Сергеевну (так звали мою попутчицу).

«Верочка не дочка мне, а внучка, – поправила меня Зоя Сергеевна, – А в остальном все верно. Когда попала в больницу, Вера от меня не отходила, часами дежурила у постели». И, заметив немой вопрос, застывший в моих глазах, рассказала свою непростую житейскую историю.

...Отмечая 40-летний юбилей, Зоя искренне считала, что жизнь удалась. Оно обожала своего интеллигентного и образованного мужа-профессора, который блестяще знал несколько языков, был интересным собеседником и, обладая тонким чувством юмора, умел придать обыденности легкий шарм. Прожив вместе около двадцати лет, они продолжали открывать друг друга, наслаждаясь каждой минутой, проведенной вместе. Юрий Аркадьевич был старше на два десятка лет, и в его отношении к жене сквозила еще и отеческая забота. Он баловал свою любимую Заиньку стихами, дарил загранпоездки и оставлял на туалетном столике милые смешные записки.

Их единственная дочка Вероника была похожа на экзотический цветок, выросший в оранжерее, где вдоволь солнечного света и тепла. И удивительно, что это нежное, хрупкое создание обладало завидным упорством и целеустремленностью. Еще в детстве решив стать музыкантом, она часами просиживала у фортепиано. Талант и усердие дали свои плоды – Вероника поступила в консерваторию. Участвовала в престижных фестивалях и конкурсах как исполнитель, доброжелательно встретило музыкальное сообщество и ее первые музыкальные сочинения.

Казалось, в жизни Вероники была только музыка, поэтому родители испытали шок, когда их дочка сообщила, что выходит замуж. Ее избранником оказался Витька Грачев из параллельного класса – нескладный вихрастый пацан, который несколько лет подряд провожал Веронику из школы. Помнится, Юрий Аркадьевич его в шутку окрестил оруженосцем, поскольку тот всегда гордо шествовал с сумкой дочери, набитой учебниками и тетрадками.

Вероника закончила школу, и рыжий оруженосец исчез из ее жизни. А спустя несколько лет появился уже в новом качестве – сначала жениха, потом мужа.

Такое решение дочери показалось родителям скоропалительным, ведь оно ставило под удар ее музыкальную карьеру. Но, вспомнив, каким железным характером наделена их хрупкая Ника, решили: справится. Ну, а когда пообщались с ее избранником, и вовсе успокоились. Виктор повзрослел, поступил в вуз и уже несколько лет успешно трудился в крупной фирме программистом, успешно совмещая учебу с работой. Хотя в душе  он остался все тем же оруженосцем – готов был исполнить любой каприз своей принцессы.

Молодые поселились в комнате Вероники, и Виктор как-то очень легко и гармонично вписался в ритм жизни этой дружной семьи.

«Обычно появление нового члена семьи заставляет «старожилов» приспосабливаться, корректировать свои привычки, а мы даже не почувствовали процесса притирки, – поделилась Зоя Сергеевна, – настолько деликатным и предусмотрительным был Виктор».

Глагол в прошедшем времени резанул слух, но я не придала этому значения. А между тем, Зоя Сергеевна продолжала свой рассказ, и ее глаза светились счастьем, когда она вспоминала выступления дочери на большой сцене, ставшие привычными творческие вечера в их гостиной, где звучали музыка и стихи.

А потом в их семье появилось маленькое чудо – синеглазая Верочка. Крошка совсем не плакала, а смотрела на мир с удивлением, восторгом и восхищением. В радость было каждому и песенку ей спеть, и на ручках покачать.

Вестником несчастья стал сон, приснившийся Зое Сергеевне накануне трагедии. Вся их дружная семья отдыхала на залитой солнцем опушке леса. И вдруг неожиданно Вероника и Виктор заторопились и, не попрощавшись, ушли по проселочной дороге, растворившись в тумане.

«Странный какой-то сон, – размышляла Зоя Сергеевна, проснувшись, – наверное, работы у молодых прибавится, придется нам с дедом внучкой заниматься».

Но судьба распорядилась по-другому. Виктор и Вероника погибли в ДТП – в их машину на полном ходу врезался внедорожник, который занесло на покрытой ледяной коркой дороге. Трагическая случайность. Вероника погибла сразу на месте аварии, а Виктор после сложнейших операций, казалось, пошел на поправку, пришел в сознание после комы. А когда узнал, что Вероника ушла, стал угасать. Врачи недоумевали: и прогноз был хороший, и показатели в норме, а больному все хуже. Не смог он, не захотел в этом мире без своей принцессы оставаться.

«Если б не маленькая Верочка, вряд ли бы мы с Юрием пережили такое горе, – призналась моя собеседница. – Невыносимо больно было оставаться в доме, где каждая вещь напоминала о дорогих детях, и Юрий Аркадьевич принял решение переехать в маленький городок, где жили его родственники. Там, в провинциальной глуши, и выросла наша Верочка».

Зоя Сергеевна с нежностью описывала милые сердцу уголки природы, где они гуляли с внучкой, их маленький домик, утопающий в зелени деревьев.

«Мы ведь с Верочкой теперь совсем одни остались. Год назад похоронили Юрия Аркадьевича, - продолжила свою исповедь Зоя Сергеевна. – А внучка у нас выросла замечательная. Столько в ней доброты и сердечности, столько чуткости и заботы, что диву даешься. И ведь баловали мы ее с дедом, каждую прихоть старались исполнить, только любовью, наверно, нельзя навредить. Не может светлое чувство дать горькие плоды».

…Объявили следующую станцию, и моя попутчица засобиралась, стала упаковывать вещи. А когда поезд замер, в купе влетела кудрявая девчонка с васильковыми глазами. Схватила Зою Сергеевну в объятья, зацеловала, приговаривая: «Заинька моя приехала, бабулечка-роднулечка. А я пирог испекла – с вишневым вареньем, как ты любишь…»

Я смотрела в окно, как удаляются две хрупкие фигурки, и тепло наполняло сердце от того, что несмотря на все беды и преграды наш мир не покидает любовь.

Людмила Смирнова