Павел Алексеевич остался доволен: сегодня мазь он подобрал весьма удачно, лыжи сами, без напряжения, скользили по петляющей среди заснеженных лесных тропинок укатанной колее. Да и погодка выдалась превосходной – лёгкий морозец, яркое солнце, деревья и кусты в лесу, как в зимней сказке, укутаны толстым слоем выпавшего накануне свежеискрящегося снега.

С самого утра настроение у мужчины было празднично-приподнятым, проблемы и личные неурядицы отошли на второй план. И почему-то казалось, что сегодня, именно в этот зимний день, ещё до заката солнца случится с ним что-то необыкновенно интересное и интригующее. Может, даже судьбоносное. Во всяком случае отчего-то хотелось в это поверить…

За очередным поворотом, исчезающем в молодом осиннике, на лыжню вдруг бесшабашно выскочил… крупный заяц-беляк. Павел Алексеевич даже непроизвольно затормозил. Заяц встал на задние лапы, повёл в разные стороны ушами, жадно потянул носом воздух. Скосив глаза в сторону, он заметил в тридцати шагах от себя насторожившегося лыжника и, решив особо не рисковать, мелкими прыжками снова убрался в спасительный перелесок.

Немного подождав, Павел Алексеевич подкатил к тому месту, где только что сидел беляк, и пробежал взглядом по цепочке его следов. За поваленной старой осиной, метрах в пятнадцати от лыжни, он заметил, как в снегу кто-то копошится и осторожно передвигается вдоль лежащего в снегу ствола. Затем показались и кончики чутко навострённых ушей. Только их стало уже четверо. Внимательно присмотревшись, мужчина догадался: в глухом перелеске промышляет заячья чета, решившая полакомиться горьковатой осиновой корой.

Павел Алексеевич улыбнулся, достал из спортивной сумки завёрнутое в полиэтилен розовое яблоко и, отрезав складным ножом два кусочка, аккуратно положил их на край сугроба. Возле цепочки заячьих следов. Затем, не торопясь, отъехал в сторону и свернул с лыжни на давно знакомую маленькую полянку, где стоял его излюбленный сосновый пенёк. Стараясь не шуметь и не делать резких движений, мужчина смахнул с пенька шапку снега, постелил старую газету и сел, с интересом наблюдая за спрятавшейся заячьей четой. Отчего-то ему сразу подумалось, что это должны быть самец с самкой.

Вначале из-за осины показался один из длинноухих зверьков. Наверное, супруг. Сохраняя все меры предосторожности, он приблизился к кусочкам яблока, обнюхал их и обернулся к зайчихе. Та лишь испуганно выглянула из своего убежища и осмотрительно примолкла. Тогда заяц решил действовать самостоятельно: быстро сжевал один из кусков, а другой, как истинный «джентльмен», схватив зубами, отнёс своей робкой спутнице. Супруга, деликатно отвернувшись в сторону, не заставила себя долго ждать и быстро расправилась с предложенным угощением.

Разглядывая эту забавную сценку, Павел Алексеевич несколько раз горько пожалел, что не захватил с собой фотоаппарата. Да и видеокамера, как ему подумалось, тоже совсем не помешала бы. Чудесный вышел бы сюжет! Но что поделаешь? Не всё дано предугадать. Может, в следующий раз…

Тем временем на лыжне (со стороны, откуда недавно выехал Павел Алексеевич) послышались голоса. Скоро показались и лыжники: две женщины. Первая – совсем молоденькая девушка, на вид не более двадцати лет. За ней уверенной ходкой шла женщина лет сорока. Обе – прекрасно сложены, в красивых спортивных костюмах и лёгких шапочках. На ходу они весело о чём-то переговаривались, безмятежно скользя по лыжне.

Отъехав чуть в сторону от той полянки, где на своём пеньке Павел Алексеевич допивал чай из термоса, женщины остановились.

– Вот здесь, мам, будет превосходно! – сказала девушка, закрепляя лыжные палки в глубоком снегу и снимая с плеча небольшой кожаный футляр. – Смотри, какой пейзаж, какое освещение!.. Вставай около этой берёзки, я тебя щёлкну…

И раскрыла футляр, в котором оказался длиннофокусный импортный фотоаппарат.

«Вот бы кстати,– подумал про себя Павел Алексеевич.– Этой штукой как раз бы и зайчишек заснять…» Перевел взгляд на старую поваленную осину, но настороженных зверьков там уже не обнаружил. «Наверное, испугались этих дам»,– решил мужчина и вновь посмотрел на лыжниц. Хорошо, что яркое солнце и густые тени в лесу делали его близкое присутствие незамеченным. Поэтому женщины вели себя достаточно свободно.

Мама встала рядом с указанной берёзкой лицом к дочери, поправила на голове шапочку, непринуждённо улыбнулась и, что-то до боли знакомое промелькнуло вдруг в её облике. Так, что Павел Алексеевич забыл на время о недоеденном бутерброде.

«Где я мог видеть её? – пронеслось у него в голове. – Эта улыбка, эти ямочки на щеках и подбородке, это ни с чем не сравнимое удивительно мягкое выражение глаз… Несомненно, мы где-то встречались. Только когда, где, при каких обстоятельствах?..»

В это время женщины поменялись местами. Теперь дочка встала у берёзы, а мама навела на неё объектив. Павел Алексеевич даже привстал со своего «кресла»: «Бог ты мой! Что за наваждение? Эта девушка… Будто мой портрет в молодости…»

Между тем женщины, подобрав свои лыжные палки, поехали дальше. В сторону высоких холмов, поросших могучими соснами, куда и вела эта лыжня. Где любили кататься с гор все приезжавшие туда лыжники. И саночники тоже. Недолго думая, Павел Алексеевич застегнул свою спортивную сумку, встал на лыжи и покатил следом за отъехавшими женщинами. О зайчишках он уже не вспоминал. Сразу как-то стало не до них…

На холмах, как всегда, было многолюдно. И взрослые, и ребятишки с упоением мчались на «разнокалиберных» лыжах в разных направлениях и с разных высот. Тут были трассы на любой вкус: и слалом вокруг деревьев, и высокий снежный трамплин, и ледяная горка для санок, и отвесный, очень крутой и сложный спуск (для смельчаков), заканчивавшийся далеко у замёрзшей реки.

Но Павла Алексеевича интересовало сейчас другое. Глазами он выискивал своих прелестных незнакомок, встретившихся ему в лесу. Вот, кажется, промелькнуло что-то похожее. Да, это та девушка! А вон на вершине холма и мама стоит, лучезарно светится своей неподражаемой улыбкой.

Мужчина подождал, когда женщина спустится с горы, и проехал совсем близко от неё. Внимательно посмотрел ей в глаза, ещё раз максимально напрягая самые дальние «закоулки» своей памяти. Женщина тоже на несколько мгновений задержала свой взгляд на его лице, тень удивления и заинтересованности промелькнула в её испытующем взоре, и… она вновь стала подниматься на горку.

Павел Алексеевич кататься больше не пожелал – ни с трамплина, ни на самой сложной трассе. Обескураженный увиденным, он медленно повернул к лесу и, встав на знакомую лыжню, неторопливо покатил в направлении города…

Остаток дня он провёл в тщетных раздумьях и воспоминаниях. Приподнятое настроение постепенно сменилось сентиментальной отрешённостью. Но размытые образы той женщины и её дочери так ничего ему и не подсказали. Что-то далёкое, юношеское или студенческое, витало в обрывках его воспоминаний, но конкретной картины не воссоздавалось.

«Неужели Рита? Однокурсница? Но она давно уехала в Новосибирск. Вышла замуж за офицера. Тогда каким образом оказалась здесь? Ничего не понимаю! Или… Или это не она? – терзался он в своих предположениях, но так ни на чём и не остановился. – Как же всё-таки время разрушает нашу память! В любом случае в следующий выходной, если позволит погода, обязательно вновь поеду туда, на холмы. Бог даст, снова увижусь с этими как будто знакомыми незнакомками. И тогда…»

Что будет дальше, загадывать ему не хотелось. Будущее покажет. Но и без разрешения оставлять животрепещущие проблемы было не в его правилах…

В первую же наступившую субботу Павел Алексеевич примчался на холмы ранним утром и несколько часов высматривал тех, ради которых сюда и приехал. Лишь к полудню заметил он в толпе детворы на склоне одной из горок знакомые фигуры в спортивных костюмах. Облегчённо вздохнув, мужчина мысленно пожелал себе удачи и лихо взлетел на холм, с которого ребячья горка просматривалась как на ладони. Ещё раз издали внимательно разглядев и изучив улыбку этой, без сомнения, когда-то близкой ему женщины, он собрался с духом и покатил ей навстречу.

«Будь что будет,– решил он.– Пусть я покажусь им последним идиотом, но всё же узнаю: кто эта дама. И девушка… Возможно, и очень даже возможно… Эта девушка… Не только ЕЁ дочь… Помоги мне, Господи, найти подходящий предлог для разговора! Я не уеду отсюда, пока всё для себя окончательно не выясню…»

…Павел Алексеевич в своих прогнозах не ошибся. Но… Дальше, как говорится, начинается совсем другая история. О которой рассказывать надо отдельно. И вообще – надо ли? Как знать, чем всё закончится?..

А началось, как ни странно, с двух перепуганных зайцев в заснеженном лесу. Где они теперь, длинноухие?..

Стас Волгин